К тому же мне надо было кое-чем заняться.

«Рейнджровер» поехал прочь по кочкам к дороге. Дождь отбивал по моей куртке азбуку Морзе. Я вернулся к фургону. Ливень примял пепел, и ветер лишь изредка срывал и уносил охапки. На фоне каменных склонов Беинн-Туиридх серо-черная груда идеально вписывалась в пейзаж.

Вокруг выжженная трава. Дрожа на леденящем ветру, я встал с краю и попытался представить целый фургон, чтоб восстановить картину, как он мог дойти до теперешнего состояния.

Затем перевел свое внимание на Дункана.

Это было нелегко. Обычно я имею дело с останками чужих людей. Я узнаю их только после смерти, а не при жизни. Теперь приходилось бороться с воспоминаниями о молодом констебле.

Тело лежало в сгоревшем каркасе фургона. Огонь превратил его в кусок костей и плоти, в черную марионетку. Последний раз, как я его видел, констебль вез меня в деревню, чем-то обеспокоенный. Зря я не настоял и не выпытал, о чем он тогда думал. Позволил ему уехать и провести последние часы жизни в одиночестве на отшибе.

Надо отбросить сожаления. Такой подход не поможет ни ему, ни мне. Стоя под дождем, я попытался избавиться от лишних мыслей и эмоций.

Хочешь поймать убийцу? Забудь о Дункане.

Думай о фактах.

Тело лежало лицом вниз. Одежда сгорела, как и кожа. Под мягкими тканями виднелись внутренние органы. Руки согнуты в локтях, стянутые сократившимися сухожилиями. Ноги также скрючены, от их движения в пламени таз слегка накренился в сторону. Под ним виднелась часть столешницы. Ноги лежали ближе всего к двери, голова была немного наклонена вправо и упиралась в кушетку, от которой остались черный костяк и пара пружин. Там валялось что-то еще. Наклонившись, я узнал стальной корпус фонарика Дункана, покрытый копотью.

Мой фотоаппарат сгорел вместе со всем оборудованием в больнице, поэтому пришлось набросать положение трупа в блокноте, прихваченном из «рейнджровера». Получилось не очень хорошо из-за повязки на плече и необходимости загораживаться от дождя. Но я старался как мог.

Закончив с рисунком, я принялся осматривать тело. Стараясь ничего не задеть, склонился над трупом и увидел то, что искал.

В черепе была дыра размером с кулак. Мотор приближающейся машины сбил меня с мысли. Слишком рано для возвращения Броуди с Фрейзером. Оказалось, это не полицейский «рейнджровер», а металлически-серый «сааб» Страчана.

В голову тотчас пришло предупреждение Броуди. Кто бы ни появился, надо быть начеку. Я поднялся на ноги, спрятал блокнот и пошел ему навстречу. Страчан вылез из машины, бросил взгляд на фургон, даже не поднял капюшон.

— Боже! Здесь тоже был пожар?

— Вам не следует здесь находиться.

Страчан не слушал. Круглыми глазами он смотрел на труп.

— Бог мой!

Вдруг он скорчился, и его вырвало. Медленно выпрямился, нащупал в кармане платок, чтобы вытереть рот.

— Вы в порядке? — спросил я.

Он кивнул.

— Извините. Кто… кто это? Молодой констебль?

— В любой момент вернутся Броуди с Фрейзером, — сказал я вместо ответа. — Будет лучше, если они вас не застанут.

— Пошли они к черту! Это мой дом! Я пять лет пытаюсь поставить здесь все на ноги, а тут… — Он замолчал, взялся руками за голову. — Глазам своим не верю. Кто это делает?

Я молчал. Страчан отошел от шока. Поднял лицо к небу, не замечая ветер и дождь.

— В такую погоду полиция сюда не доберется. И вы не сможете утаить происходящее. Масса напуганных и рассерженных жителей потребует объяснений. Позвольте мне помочь. Они послушают скорей меня, чем вашего сержанта. Или Эндрю Броуди, если на то пошло.

В точеных чертах читалась полная решимость.

Соблазнительное предложение. Я по опыту знал, как могут накалиться страсти в узком кругу. Сам однажды обжегся, хотя был там не чужим. А здесь, вдали от внешнего мира, я и думать не хотел, что может произойти.

Стоял вопрос, насколько мы можем доверять Страчану.

В одном деле он действительно помог бы.

— Нельзя ли воспользоваться вашим радио на яхте?

— На яхте? — удивился он. — Да, конечно. Там у меня спутниковая связь. А что, полицейские рации не работают?

Я не хотел говорить ему правду, но надо было что-то ответить.

— Одна сгорела. Нужно иметь запасной вариант, если Фрейзера не окажется поблизости.

Страчан, кажется, принял мое объяснение. Снова подавленный, он уставился на фургон.

— Как его звали?

— Дункан Маккинни.

— Бедняга, — мягко произнес он и посмотрел на меня: — Обращайтесь. Сделаю что угодно. Абсолютно все.

Страчан сел в машину и поехал по тропе. Как только «сааб» приблизился к дороге, из-за поворота показался полицейский «рейнджровер». На узком пространстве две машины сбавили скорость, чтобы разъехаться: словно две собаки осторожно обходили по кругу перед тем, как сцепиться. Затем «сааб» дал газу и покатил с ровным рычанием.

Стоя спиной к ветру, я ждал, пока остановится «рейнджровер». Выйдя наружу, Фрейзер направился к багажнику, а Броуди подошел ко мне, посматривая на быстро исчезавшее пятнышко автомобиля Страчана.

— Что ему было здесь нужно?

— Приехал предложить помощь.

— Обойдемся без него.

— Как сказать.

Я поделился своей идеей воспользоваться радио на яхте. Броуди вздохнул.

— Я сам должен был догадаться. Однако яхта Страчана нам не понадобится. На любой лодке в заливе есть канал связи с берегом. Даже на пароме.

— Но яхта ближе, — отметил я.

Броуди нахмурился от перспективы просить одолжение у Страчана. Как бы его ни корежила идея, в ней был смысл.

— Ладно. Ты прав.

Подошел Фрейзер, сжимая ржавые стальные стержни арматуры, какие используются в бетонных фундаментах.

— Вот остались после строительства школы, — пояснил Броуди. — Годятся.

Фрейзер бросил стержни на траву. Глаза были по-прежнему красными.

— Мне не хочется бросать его здесь…

— Если есть другие предложения, поделись, — сказал Броуди без тени злости.

Сержант кивнул с жалким видом. Пошел к «рейнджроверу» и вернулся с тяжелым молотком и рулоном ленты. Затем зашагал впереди нас к фургону напряженной, но решительной походкой. При виде Дункана, открытого всем ветрам и дождям, словно жертвоприношение, он дрогнул.

— О б…

— Если вам будет от этого легче, то он не чувствовал боли, — сказал я.

Фрейзер метнул на меня сердитый взгляд:

— Да? Откуда вы знаете?