– Причинить мне вред не так-то легко. Можно, я подвезу вас? Хардинг… – он понятия не имел, как Флетч называет свою лошадь, Хардингом звали его учителя латыни в Харроу, – будет счастлив вас отвезти.

– Вы не слышали, что я говорю?.. Англия даже более странное место, чем я думала. Я не верю, что английские мужчины бросают свои дела, чтобы ехать в Лондон с некоей женщиной, которую встретили в переулке. Это неразумно.

Сложное дело лгать Анник.

– Вы напоминаете мне одного человека, которого я знал… Женщину. – Грей надеялся, что его неуверенность в голосе выглядит как старые воспоминания. – Не в Англии. Она была француженкой. Я плохо с ней обращался и не могу вернуться, чтобы это исправить. – Близко к правде. То, что он сделал Анник, разъедало его, как кислота. Может, в его голосе было сожаление. – Уже слишком поздно.

– «Но это было давно и в другой стране, и в любом случае женщина умерла», – процитировала Анник и снова бросила на него проницательный взгляд. – Интересно, почему вы так странно изучали меня там, в городе?

– Вы похожи на нее.

– Я не хочу быть на кого-то похожей. У меня достаточно собственных неприятностей… чтоб их увеличивал двойник.

Видимо, это было неубедительно. Грей ждал, заставляя себя смотреть на лошадь, на землю. Когда мужчины лгут, они любят заглядывать тебе в глаза.

– Я делала ошибки, – сказала она после долгого молчания, – которые преследуют меня по ночам, которые я не могу вычеркнуть из памяти. Вы спасли мне жизнь. И все равно я не могу поверить…

– Завтра я собирался ехать домой. В Сомерсет. – Рациональную, логичную Анник убедит лишь целесообразная причина. – Мне все равно придется ехать через Лондон. Я был бы рад компании.

На этом Грей заставил себя остановиться. Как говорил Хокер: когда лжешь, не приукрашивай.

– Значит, не такая уж большая разница уехать на день раньше. Может, вам это кажется судьбой, что я появилась у вас под носом. Я лично не склонна этому верить, но знаю многих людей, которые верят.

Как было бы здорово, если бы она приняла это на веру, хотя бы раз. И поверила бы ему. И привела его к планам Альбиона. И тем самым облегчила бы жизнь им обоим.

Наконец она кивнула:

– Я поеду с вами в Лондон, если вы должны сделать именно это, чтобы очистить себя от прошлого. В конце концов, я вам обязана. Но, Роберт, вы поступили бы разумнее, вернувшись на свой корабль и к вашей семье, забыв ту женщину, которая давно уже заключила мир с Господом.

– Если я доставлю вас в Лондон живой и здоровой, этого будет достаточно. Что я и сделаю.

Она, конечно, слышала уверенность в его словах и не испугалась. Хорошо. Ему до смерти надоело пугать ее.

– Тогда мы едем до Лондона вместе. Я буду вам благодарна за компанию.

Она повернулась лицом к северу, определяя расстояние.

Наконец он видит настоящую Анник Вильерс, Какой она была все годы, пройдя всю Европу в разношерстном хвосте армии, в одежде мальчика, питаясь тем, что сумела добыть.

– Англия мне нравится. Я здесь всего несколько часов, а уже встретила троих людей, пытавшихся меня убить, и одного, купившего мне еду. Плохо ли, хорошо ли, но эта страна не игнорирует меня.

Гостиница «Зеленый попугай», Дувр, Англия

– Я перережу ей глотку.

Лицо Анри представляло собой отвратительную выставку синяков. Рука, лежавшая на столе, была обмотана белой тряпкой.

– Осел! Думаешь, у англичан нет ушей? – Леблан быстро огляделся. Рыбаки ели жаренную с луком рыбу. За столом в углу женщина пила джин. Никто их не слушал. – Ты скоро получишь такую возможность.

– Но сначала я разделаюсь с ним. Выпущу ему кишки, как у макрели, и оставлю валяться в крови.

– Как ты уже сделал раньше?

– Никто ведь не доложил, что английский шпион в Дувре, Откуда мне было знать.

– Перестань! Скулишь, как собака.

Леблан сгорбился над разбавленным водой ромом. Его рука адски болела. Он был в Англии, в грязных доках, в опасности. Каждую минуту его могли остановить и допросить тупые британские власти. Анник сбежала от него. И виноват в этом только Анри.

– Она идет к Сулье, в Лондон, рассказывать ему обо мне ложь. Она с самого начала шла к нему. Я в этом уверен.

– Но бумаг у нее ведь нет. Мы вполне могли остаться во Франции, если вы хотите получить бумаги. – Анри, конечно, думал, что он умнее всех.

– Забудь про бумаги. Самое важное, чтобы она умерла. Она не должна попасть к Сулье.

– Мы на его территории. Когда он услышит, что мы сделали…

– Она мой агент и подчиняется мне. Я волен сделать что угодно с беглецом, который отправился в Англию без моего приказа. – Леблан одним глотком осушил стакан. Чего бы он не отдал за час наедине с этой стервой! Всего час… – Я послал Фуше сообщение, что она делает. Когда меня поддержит начальник тайной полиции, я не дам за Сулье и гроша. Тьфу! Кто может такое пить?

– Тут есть бренди. – Анри поискал взглядом официантку.

– Все это свиные помои. Ром, джин, пиво, бренди – лошадиная моча в этой вонючей стране. Возьмешь шестерых и поедешь вдоль побережья на восток. Других пошлешь на запад. Она сидит у огня в какой-нибудь рыбацкой хижине, думая, что перехитрила меня.

– Зачем ей прятаться в какой-то маленькой деревне, где все лорды, шпионы и болтуны? Она пойдет в Лондон. К Сулье. Когда он узнает, что мы в Англии…

– Хватит! – Леблан грохнул о стол пустым стаканом.

Один рыбак, потом и другие метнули взгляд в их сторону. Шлюха в углу, поспешно бросив монету возле кружки, вышла. Даже хозяин гостиницы смотрел на них с подозрением. Стиснув зубы, Леблан сдержал ярость. Он не мог приказать, чтоб этих подонков выволокли на улицу и хорошенько избили. Он, Жак Леблан, друг Фуше, здесь никто. Все… все… в руинах. Он потерял всякий шанс на планы Альбиона. Эта шлюха Анник побежит к Сулье жаловаться. Ему следовало убить их с Вобаном еще в той гостинице, в Брюгге.

Анри не умолкал:

– Я только говорю, что мы должны следить за дорогой в Лондон…

– Я не дурак, Бреваль. Я лично буду следить за почтовой гостиницей и увижу, если она сядет в дилижанс. А ты обыскивай побережье. О бумагах не беспокойся.

Планы Альбиона потеряны. И деньги, которые должны были принадлежать ему, навсегда потеряны. Сама его жизнь под угрозой. Анник заплатит за все свои многочисленные грехи.

В любую минуту она может узнать о смерти Вобана, она не должна попасть к Сулье.

– Убейте ее, как только появится. Без всяких церемоний.

– Сулье любит ее. Он будет в ярости.