Она успела заметить и отпрянула. Анри повторил выпад. Сталь мелькнула возле уха. Она в ужасе развернулась и побежала.

Леблан вышел ей навстречу. Его нож резал воздух перед ней, однако не касался лица, заставляя подпрыгивать и отступать назад, к Анри.

Она использовала ложный выпад. Бесполезно. Все бесполезно. Леблан мастерски владел ножом. Она против него ребенок. Он заставлял ее пятиться все дальше, пока она не уперлась в стену. Анри был совсем рядом. Это конец. Будет очень больно умирать. Она прислонилась спиной к холодным кирпичам, держа нож перед собой…

Анри ударил ее кулаком в живот и вывернул ей руку.

– Брось его!

Пальцы у нее разжались. Нож упал на землю. Все было кончено.

Карие глаза Анри торжествующе блеснули. Кончик ножа уперся ей в горло. Но пока не давил.

Сначала изнасилует, а потом убьет, подумала она.

Он едва успел.

Грей слышал шум драки, женские стоны и последние тридцать шагов уже бежал. Повернул за угол в переулок…

На булыжниках скорчился человек, баюкающий окровавленную руку. Это он стонал. Леблан скрывался в дальнем конце переулка. Анник была прижата к стене с ножом Анри у горла.

Взревев, Грей бросился к ним и отшвырнул француза прежде, чем тот успел перерезать ей горло. Нож отлетел. Оба рухнули на землю и покатились, ударяясь о кирпичи и доски стены. При всех своих габаритах Анри оказался не так хорош в уличной драке.

Они вскочили на ноги. Даже в тисках обезьяньих рук француза Грей провел серию ударов по животу. Анри побагровел, затем побелел, когда Грей двинул его коленом в пах. Согнувшись пополам, он корчился на земле. Все это заняло не больше минуты.

Грей пинком отбросил подальше нож Анри, убедился, что на время француз выведен из строя, после чего поднял его с колен и ударил о стену. Прежде всего плечом, где много небольших, ломких костей. Он бы вообще прикончил его. Но Анник по каким-то причинам оставляла этого ублюдка в живых. Он будет считаться с ее мнением.

Испуганный крик. Грей круто развернулся.

Леблан шатался. Лицо его искажено от боли. Его нож крутился на булыжниках, рукоятка другого ножа торчала из дорогого пальто, кровь текла по рукаву.

Анник ударила Леблана прежде, чем он успел бросить нож. Ударила в руку, а не в горло, хотя совершенно ясно, кого он собирался убить.

Леблан бросился к выходу из переулка, зажимая плечо и оставляя за собой кровавый след. Бежал, как вспугнутый кролик. Анри Бреваль с трудом поднялся, сгреб левой рукой свой нож и двинулся в противоположную сторону. Парень у входа в переулок уступил ему дорогу, продолжая хныкать. Грею оставалось только ругаться и смотреть им вслед. Он не мог взять пленных, у него не было людей, чтобы их сопровождать. А если он повернется спиной к Анник, та исчезнет как дым.

Она привалилась к стене, тяжело дыша. Появись он в этом переулке на пять минут позже… Мысль о том, что она могла лежать в грязи, истекая кровью, была как физический удар.

Идиотка, просто идиотка. Какого дьявола они превозносят ее мастерство, называя одной из лучших? Она позволила запереть себя в переулке. Незначительно ранила одного, не потрудившись его добить, затем вообще чуть не промахнулась, бросив нож в Леблана. Могла бросить и точнее. Она достаточно смела, но ей не хватает твердости. Будь она его агентом, он бы не выпускал ее без прикрытия.

– Он взял с собой нож Эйдриана, – четко произнесла она. – Как я буду резать овощи?

Анник смотрела в конец переулка, где исчез Леблан. Он впервые слышал, что она говорит по-английски. У нее был красивый голос, мелодичный, хрипловатый. Голос француженки. Сама ласка. Даже вздох этой женщины соблазнял его.

– Но я все равно не могу резать им овощи, если на нем кровь Леблана. – Она прижала ко рту кулак и засмеялась.

Нервная разрядка после боя. Ей нужно, чтобы ее поддерживала стена. Подняв свою вязаную шапку, Грей отряхнул ее о штаны и продолжал наблюдать за Анник. Она сбежит, как только придет в себя.

– В любом случае он бы не хотел, чтобы я резала им овощи. Он бы с радостью увидел, где его нож сейчас. Ему не нравится Леблан, моему другу, у которого так много ножей.

Анник откинула со лба черные волосы и посмотрела на Грея. И тут он впервые заметил, что она больше не опускает глаза.

Она его не узнала.

Искренняя, очаровательная, бледная, как пергамент, она улыбнулась:

– Большое спасибо. Я вам очень благодарна.

Грей мял в пальцах вязаную шапку, дожидаясь, когда она его узнает. Это будет конец ее радости. Опять начнется отвратительная борьба, неизбежная, как закат солнца. Он победит. Она проиграет. Он вытащит ее из этого лабиринта улиц, сотрет ее радость и увезет в Лондон.

Анник окинула взглядом его лицо, волосы, плечи, всю фигуру в вонючем рыбацком костюме. Оценивая. Одобряя.

– Странное дело. Я говорю на пяти языках, а не могу выразить, как я вам благодарна за спасение.

Почему она не узнает его? Ну конечно. Она же никогда его не видела. И не знает, какое у него лицо, не представляет себе цвет его волос и форму носа. Он может быть кем угодно.

Значит, если он ее освободит и последует за ней, она может привести его к планам Альбиона. Возможно ли это? Пожалуй, да. Он был уверен, что она знает местонахождение планов. Каким-то образом, после того кровавого разгрома в Брюгге, планы Альбиона оказались у нее. Он следил за Анник с тех пор, как она вышла из рыбачьей лодки в Дувре. С пустыми руками. Может, планы уже в Англии?

Где же эти планы? Наверное, она сейчас направляется за ними и собирается передать их Сулье.

Если она приведет его к планам, это будет для нее лучшим вариантом. Краткий миг потрясения, и все кончено. Ни долгого, хорошо отработанного допроса. Ни развращенной близости час за часом, пока он выуживает у нее секреты. На Микс-стрит, в удобной тюрьме, он вынудит ее расстаться с планами. Он в этом специалист. И, делая это, оставит на ее душе свои грязные отпечатки пальцев.

Он мог отпустить ее, и тогда Анник уже не будет его врагом. Может, она не перестанет смотреть на него как на благородного рыцаря. Может, именно этого он и хотел.

Анник знает его голос. Но его легко изменить.

Грей вырос в глубинке Сомерсета. Проводя целые дни в конюшне, он и его братья подражали речи конюхов, даже получали затрещины, когда разговаривали так в гостиной. Но, приезжая домой, он быстро переходил на этот язык. Не грех воспользоваться им и сейчас.

– Вы ранены?

– Ничуть, благодарю вас. С вашей стороны было очень смело броситься на трех вооруженных людей.

Он пожал плечами. Не следует много говорить, чтобы она не узнала его голос.

– Вы еще и скромны. Но ведь только благодаря вам меня не выпотрошили как селедку, за что я вам бесконечно признательна. Настоящий героизм с вашей стороны – без колебаний прийти на помощь совершенно незнакомому человеку.