– Ну, на всякий случай. И ещё раз – если что-то покажется вам просто странным, позвоните мне!..

Он оставил на столе деньги, натянул пальто, улыбнулся Тонечке и пошел к выходу, боком протискиваясь между столиками. Она не отрывала от него взгляд.

…Ну, хорошо, хорошо! Кондрат Ермолаев – знаменитый вор. Украл некий Пояс Ориона. Его ищет федеральная служба безопасности, это понятно, видимо, такими делами занимается именно она. Но Александр Герман, её собственный муж, которого она настроилась любить и обожать до конца своих дней! И ей так хорошо жилось с этим настроем! При чём здесь он?

Знает ли он, чем занимается старый друг? Или для него, как и для всех остальных, он – повар?..

…Нет, нет, нет! Тонечка прижала холодные руки к пылающим щекам. Нужно думать не так. Нужно думать вот как: возможно ли, что он знает?

И с ужасом поняла – возможно.

Возможно ли, что он знает про Пояс Ориона?

Да, и это возможно.

Тонечка сжала руки в кулаки и сдавила щёки. В голове, в глазах, в горле всё дрожало, мешая дышать, видеть и думать.

…Тогда кто все остальные? Подполковник Мишаков, начальник местного ОВД – кто? Побитый мальчишка, которому она покупала карандаши, – кто?

Александр Герман, знаменитый продюсер и режиссёр – кто?!

– Ещё что-нибудь? – спросил официант, прибирая со стола деньги. Тонечка отрицательно покачала головой и поднялась.

…Как она сейчас вернётся домой, увидится с Сашей? Как она станет с ним разговаривать? И с детьми, они ведь ничего не знают!

Тут ей вспомнилась мать, Марина Тимофеевна.

Если ты в чём-то сомневаешься, у тебя нет никакого другого выхода – только задать вопрос и получить ответ.

Может, нужно задать ему вопрос, и дело с концом!

А если он не ответит, как не ответил ни на один её вопрос?! Что тогда ей останется?

Пока ничего не сказано вслух, этого как бы нет. А когда слова произнесены – значит, оно есть, и это уже окончательно понятно!

Тонечка трусила и не хотела никакой окончательности! Она хотела, чтобы всё стало, как было ещё неделю назад, и не понимала, почему так нельзя!..

Она выбралась из кофейни и медленно пошла в противоположную от дома сторону – ей нужно было собраться с силами.

Та самая мысль, которая так пугала её в последнее время, вдруг показалось спасительной и возможной.

Она достала из сумки телефон, посмотрела на него – и не решилась, сунула в карман и отправилась дальше.

Возле решётки заваленного сугробами сада давали представление уличные музыканты, она простояла возле них довольно долго. Пробежала девчонка с маленькой собакой на привязи, напомнившей о хорошем, Тонечка не смогла вспомнить, о чём.

Она опять побрела и брела довольно долго.

…Постой, наконец хором сказали её жизнерадостность и чувство юмора, что ты убиваешься? Ещё пойди с обрыва в Волгу кинься, как Катерина в «Грозе»! Ты ничего толком не знаешь! Может, имеет смысл прояснить ситуацию, а уже потом начинать страдать и биться?.. Ты как хочешь, а нам страдать уже надоело!..

Тонечка неожиданно для себя засмеялась, расправила плечи и глубоко вздохнула.

Вытащила из кармана телефон и решительно нажала кнопку.

– Андрей Данилович, – сказала она, как только ответили. – Привет, это я. Вы можете мне помочь? Мне очень важно!..

Утром Тонечка проснулась по обыкновению притиснутая к супругу, но в этот раз слабины не дала – сразу же поднялась, ушла в ванную и пробыла там долго.

Когда она вышла, Герман ругался с телефоном. Он время от времени так делал.

– Опять, – говорил он телефону, сердито сопя, – вот куда опять тебя понесло? Зачем ты меня зарегистрировал на этом сайте?! Я тебя просил?! Ненавижу эти девайсы, терпеть не могу!.. Вот что теперь делать?!

– Дай сюда, – Тонечка забрала у него телефон. – Хорошо, что ты на порносайт не записался!

Она позакрывала все приложения и удалила невесть как появившиеся аккаунты.

Герман зевал и потягивался. Тонечка закончила возиться с телефоном и накинулась на него.

– Что ты сидишь? Вот что ты сидишь тут голый?

– А что я должен делать голый?

– Ты должен одеться, принять душ и разбудить Родиона!

– Постой, – сказал Герман. Глаза у него смеялись, и всё было, как в прежние, такие прекрасные времена. – Если я оденусь и одетый пойду в душ, будет нелогично. Если я разденусь и голый пойду будить ребёнка, будет неприлично. Что делать?

– Да ну тебя, – и вдруг ни с того ни с его она решилась. – Саш, что такое, Пояс Ориона?

– Какие-то звёзды, а что?

– Просто спрашиваю.

Тонечка изо всех сил всматривалась в его лицо.

– Я толком не знаю, – он уткнулся в телефон, – Гугл наверняка знает. Можешь его спросить.

…Вот и все дела. Он не знает, а Гугл знает!

В сценарии – Тонечка глянула на закрытый ноутбук, – герой в такой ответственный момент непременно перекосился бы, а героиня всё сразу поняла. Но нет! Герой не перекосился, и героиня не поняла.

– Буди Родиона, и пойдёмте завтракать. Сейчас я только Насте с Данькой позвоню, они наверняка тоже ещё не завтракали.

– Ефим Давыдович, – вдруг сказал её муж, не отрываясь от телефона. Почему-то время от времени он так называл жену! – А чего ты вчера весь вечер был такой кислый? Как будто крыжовнику налопался?

За этот крыжовник и за Ефима Давыдовича она готова была простить ему всё, что угодно, правда!

Она уже почти бросилась к нему – обнимать и рассказывать! – но остановила себя.

Тот человек из ФСБ сказал, что должен быть уверен в благоразумии Германа. Что ничего ужасного произойти не может, она просто должна молчать и наблюдать за окружающей обстановкой и в случае чего сигнализировать!

И она просто подошла и поцеловала его в макушку.

– Ты мне ничего не рассказываешь, – заявила она. – И я тебе не буду.

– Это правильно, – согласился он. – Станем жить как нормальные супруги нашего возраста! Я могу переехать в соседнюю спальню, хочешь?

– Нет, – проговорила Тонечка. – Не хочу.

Он долго и с удовольствием мылся, брился и одевался, потом пошёл в смежную комнату и там провозгласил во весь голос:

– Утро красит нежным светом стены древнего кремля! Вставай, поднимайся, рабочий народ, последний парад наступает…

Про парад он договорил уже тише, а потом выглянул и поманил Тонечку.

– Что?

– Иди, иди, посмотри!..

Она зашла в мальчишкину комнату. Здесь было холодно, окно открыто. Вся одёжка аккуратно сложена на стуле, под стулом ботинки. Мальчишка спал, укрывшись почти с головой, только сопел торчащим из-под одеяла носом.