Застегнув джинсы, я открыла дверь шкафа.

— Знаешь, о чем я сейчас думаю? — спросила я Скотта.

Он окинул меня внимательным взглядом. — Что премиленько выглядишь в образе соседской девчонки?

Зачем он это сказал? Я почувствовала, как мои щеки покрываются румянцем, и надеялась, что при столь слабом освещении Скотт этого не заметит.

Я сказала: — Как бы мне не пожалеть об этом.

Средством передвижения Скотта был Додж Чарджер 1971-го года — не самая тихая машина для парня, который хотел, чтобы мы оставались в тени. Кроме того, судя по звукам, выхлопная труба сломалась, и я была уверена, что наш реактивный двигатель слышно за несколько кварталов. И хотя я считала, что мы только увеличиваем риск попасть под подозрение, громыхая по городу с натянутыми на лицо капюшонами, Скотт был непреклонен.

— У Черной Руки везде свои шпионы, — снова напомнил он мне. И чтобы подчеркнуть это, его глаза метнулись к зеркалу заднего вида. — Если он поймает нас вместе… — предложение он оставил недосказанным.

— Я понимаю, — сказала я. Смелые слова, учитывая, что они заставили меня вздрогнуть. Я предпочитала не думать о том, что Хэнк сделает, если заподозрит, что мы со Скоттом за ним шпионили.

— Не стоило мне брать тебя в пещеру, — сказал Скотт. — Он сделает практически все, чтобы найти меня. Я не подумал, как это отразится на тебе.

— Все нормально, — сказала я, но тот зловещий холодок не исчез. — Ты был удивлен, увидев меня. Ты не подумал. Я тоже не подумала. Я и сейчас не думаю, — добавила я, неуверенно хихикнув. — Иначе я бы не ошивалась возле этих складов. Здание под видеонаблюдением?

— Нет. Думаю, Черная Рука не хочет лишних доказательств того, что происходит здесь. Видео может стать достоянием общественности, — многозначительно добавил он.

Скотт припарковал Чарджер у реки Вентворт под низко свисающими ветвями дерева, и мы осторожно выбрались из машины. Когда мы прошли один квартал, обернувшись назад, я уже не могла видеть машину. Думаю, именно этого и добивался Скотт. Мы пробирались вдоль реки; полумесяц луны был слишком тонким, чтобы отбрасывать наши тени.

Мы пересекли Фронт Стрит, лавируя между старыми кирпичными складами, узкими и высокими, которые были построены рядом друг с другом.

Архитектор явно не хотел попусту тратить место. Окна зданий были замазаны, с железными решетками или закрыты газетной бумагой изнутри. У основания зданий было полно мусора и перекати-поле.

— Вот склад Черной Руки, — прошептал Скотт. Он указал в сторону четырехэтажного кирпичного сооружения с расшатанной пожарной лестницей и арочными окнами. — За прошлую неделю он заходил туда пять раз. Он всегда приходит перед самим рассветом, когда весь город спит. Оставляет машину в нескольких кварталах отсюда, а дальше идёт пешком. Иногда дважды обходит один квартал, просто чтобы убедиться, что за ним не следят. Ты все еще думаешь, что он хранит на складе машины?

Я должна была признать: шансы на то, что Хэнк принимает такие меры предосторожности ради пары Тойот, слишком низки. Если уж на то пошло, было похоже, что он использует здание для краденых машин, но в это я тоже на самом деле не верила. Хэнк был одним из самых богатых и влиятельных людей в городе. Он не нуждалась в мелких деньгах на стороне.

Нет, здесь что-то другое. И судя по тому, как у меня зашевелились волосы на затылке, я могла сказать, что ничего хорошего.

— Нам удастся заглянуть внутрь? — спросила я, подумав, будут ли окна на здании Хэнка закрыты так же, как на других. Мы были ещё слишком далеко, чтобы сказать точно.

— Давай пройдем еще один квартал, и узнаем.

Мы держались так близко к зданиям, что моя толстовка цеплялась за кирпичи в стене. В конце квартала мы оказались достаточно близко к зданию Хэнка, чтобы увидеть: если окна на нижних двух этажах были закрыты газетами, то на верхних двух бумаги не было.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил Скотт с озорным огоньком в глазах.

— Взобраться по пожарной лестнице и заглянуть внутрь?

— Мы можем потянуть жребий. Проигравший поднимается наверх.

— Ни за что. Это была твоя идея. Ты поднимаешься.

— Трусишка. — Он ухмыльнулся, но на лбу у него блеснули капельки пота.

Затем вытащил дешевый одноразовый фотоаппарат. — Здесь темно, но я постараюсь сделать парочку нормальных снимков.

Не говоря больше ни слова, мы, пригнувшись, перебежали улицу. Поспешили нырнуть в переулок за зданием Хэнка и не останавливались, пока не скрылись за разукрашенным граффити мусорным баком. Я упёрлась руками в колени и глотала воздух. Не знаю, задыхалась ли я от бега или от страха.

Теперь, когда мы зашли так далеко, я внезапно пожалела, что не осталась в Чарджере. Или вообще дома. Теперь моим самым большим страхом было попасться на глаза Хэнку. Как Скотт мог быть уверен, что прямо сейчас нас не записывала камера видеонаблюдения?

— Так ты поднимаешься? — спросила я, в тайне надеясь, что у него тоже сердце в пятки ушло, и он решит вернуться в машину.

— Или войду внутрь. Каковы шансы, что Черная Рука забыл запереть дверь? — сказал он, поворачивая голову в сторону ряда гаражных дверей для грузовиков.

Я не заметила эти двери, пока Скотт не указал на них. Они находились выше над землей и чуть в углублении. Идеальны для тайной разгрузки или загрузки чего-то. В ряду было три двери подряд, и когда я увидела их, что-то щелкнуло у меня в голове. Они были очень похожи на те поднимающиеся гаражные двери, которые я видела во время галлюцинаций в школьном туалете. А сам склад имел пугающее сходство с другой галлюцинацией — той, что была у меня на обочине дороги с Джевом. Это совпадение показалось мне сверхъестественным, но я не была уверена, стоит ли обсуждать это Скоттом. Фраза вроде «Мне кажется, что я видела это место в своих галлюцинациях» вряд ли вызовет у него ко мне большое доверие.

Пока я размышляла об этой жутковатой взаимосвязи, Скотт запрыгнул на цементный выступ и попытался открыть первую дверь. — Закрыто. — Он подошел к панели с кнопками.

— Как думаешь, какой код? День рождения Хэнка?

— Слишком просто.

— День рождения его дочери?

— Сомневаюсь. — Хэнк не производит впечатление глупого человека.

— Тогда возвращаемся к плану А. — Вздохнул Скотт.

Он подпрыгнул и схватил нижнюю перекладину пожарной лестницы. Слой ржавчины посыпался вниз и метал протестующее скрипнул, но механизм сработал, цепь прошла через него и лестница опустилась.

— Лови меня, если буду падать, — все, что он сказал перед тем, как начать подниматься.

Он проверил первые пару ступенек, пружиня на них всем своим весом. Те выдержали, и он продолжил подниматься — один осторожный шаг за раз, чтобы как можно меньше скрипеть. Я наблюдала за ним все время до первого пролёта.