– Хм-м-м… – Склонив голову набок, Эрон внимательно осмотрел коридор. – Не могу согласиться. Мне пол кажется совершенно ровным.

В зеленых глазах девочки сверкнул опасный огонек:

– Ваше мнение само по себе ничего не стоит. Где доказательства?

…Именно в поисках доказательств Эрон и кувыркался вдоль коридора – за этим и застала его Электра, поднявшись наверх в обществе своих братьев Ориона и Дейда.

Эрон замер на середине кувырка – что, впрочем, привело лишь к тому, что он беспомощно повалился набок. Вряд ли когда-нибудь он выглядел смешнее…

Похоже, Дедал Уортингтон долгое время учился выражать гнев как можно изысканнее, – ибо ему это удалось. Развернувшись на каблуках, он направился прочь, чеканя шаг, тем же путем, которым и пришел.

Электра лишь презрительно скривила губы и, взглянув на проказницу Атти, грозно нахмурилась. Орион же смотрел на распростертого Эрона, словно на некое насекомое, не представляющее научного интереса.

И поднявшись, отряхивая брюки сзади и наспех приглаживая растрепанные волосы, Эрон улыбался во весь рот.

– Это все ваш косой коридор виноват… – начал было он, однако Орион обратился к Атти.

– На мой взгляд, уклон пола здесь составляет порядка четырех градусов, – сообщил он младшей сестренке с таким видом, будто давал ответ на экзамене.

Атти замотала головой:

– Как минимум пять!

Эрон, который собственным задом ощутил, что катиться по коридору от лестницы труднее, чем по направлению к ней, кивнул с глубокомысленным выражением лица. Более никакого вклада в ученый спор он внести не мог, а неугомонная Атти уже требовала от брата доказательств его утверждения.

Грациозно выступив вперед, Электра взяла Эрона под руку:

– Мистер Хейстингз, почему бы нам с вами не удалиться и не предоставить людям науки выяснить истину? На это могут потребоваться долгие часы… а то и дни. Пари держу: всю следующую неделю эти естествоиспытатели будут кувыркаться по всем коридорам особняка, выясняя, каков совокупный уклон пола от буфетной до кухонного очага!

От души рассмеявшись, Эрон радостно позволил себя увести.

– Я уж постеснялся сказать, что оценил угол наклона всего в три градуса!

Электра ответила ему столь озорной улыбкой, что, спускаясь рука об руку с ней вниз по ступенькам, Эрон ощущал головокружение, но вовсе не от высоты, а от близости новой, кокетничающей с ним Электры.

Неужели он никогда не постигнет всей глубины этой непостижимой натуры?

Впрочем, он тотчас попытался мысленно перевести эту фразу на «язык Хейстингза» – так, на всякий случай.

– Я должна просить вас об одном одолжении, мистер Хейстингз.

Эрон с грубоватой галантностью склонил голову:

– Для вас – да что угодно, мисс!

– Мне необходимо посетить моего портного, однако я не хочу отвлекать никого из братьев от их… м-м-м… архиважных занятий, просьбой меня сопроводить. Вам не слишком трудно составить мне компанию?

И хоть Эрон готов был победить дракона или даже трех ради того, чтобы вновь полюбоваться ее улыбкой, но только кивнул. И тотчас получил свою желанную награду. Улыбка Электры была ярче сверкания любых бриллиантов…

Оставив его у подножия лестницы, Электра стремглав унеслась к себе, чтобы прихватить накидку.

Проводив взглядом свою чаровницу, Эрон подумал мельком, сколько раз братья, поглощенные своими наиважнейшими занятиями, предоставляли Электре путешествовать в одиночку…

Электра с изумлением обнаружила, что общество мистера Хейстингза не просто выносимо – оно приятно. Этот простолюдин оказался на редкость интересным и забавным собеседником, как только отпала надобность ерничать. И его примечательная внешность, широкие плечи, высокий рост и те воспоминания, что она сохранила о вкусе его губ, на мгновение прильнувших к ее рту, были здесь решительно ни при чем!

С ним было просто удобно, он не выказывал нетерпения и не поторапливал ее подобно братьям: Ориону, оторвавшемуся ради нее от изучения некоей неведомой многоножки; Лисандру, с трудом вынырнувшему из пучин своего мрачного мира; Дейду, отвлекшемуся ради нее от своей разлюбезной инженерии…

Всем им опасаться было решительно нечего. Они мужчины. Они могут вот просто так встать и выйти из дому, чтобы прогуляться. Им для этого не нужно переодеваться, заботясь о соблюдении всех приличий, им не надо думать об опасностях – «ах, ведь это же Лондон!» – они могут идти куда глаза глядят…

А брать в спутницы Айрис Электре совершенно не хотелось: та с мечтательным видом глазела бы по сторонам и флиртовала с каждым мужчиной, подходящим ей по возрасту… Впрочем, если положить руку на сердце, то ее матушка не пропускала ни единого представителя мужского пола, не состроив ему глазки. Что же до мужчин, то те находили Айрис либо очаровательно беспомощной, либо очаровательно безумной, либо, подобно отцу Электры, Архимеду Уортингтону, просто очаровательной.

Самой же Электре никогда не удавалось выглядеть очаровательной. Увы, она заслуживала лишь эпитеты иного рода: яркая, потрясающая – словом, не вполне подходящие трепетной деве на выданье. Что ж, если этот мир считает ее такой, то ей наплевать на мнение этого мира о ней!

И если что-то в этом мире мешает претворению в жизнь ее плана по спасению рода Уортингтонов, то она не потратит на это ни секунды своего драгоценного времени!

Но тем не менее…

– Мистер Хейстингз, а если бы вам вдруг предложили охарактеризовать меня одним-единственным словом, то какое бы слово вы выбрали?

– Сложная, – рассеянно отвечал Эрон.

Впрочем, он с опозданием расслышал и понял ее вопрос, и еще с большим опозданием – свой ответ. Электра могла об заклад побиться, что он внезапно побледнел и… вздрогнул всем телом.

– Прошу прощения, мисс. Уж очень не по-джентльменски у меня вышло. Я хотел сказать… хотел сказать, что вы… в общем, многогранны. Ну… как бриллиант!

Электра сощурилась:

– Стало быть, я столь же тверда?

Эрон заморгал и слегка отстранился от собеседницы, однако с самого начала он находился от нее на вполне приличном – непредосудительном – расстоянии.

– Я имел в виду не твердость… я говорил о лучезарности.

– Так, по-вашему, я яркая? И вся на поверхности? – Теперь Электру забавлял обуявший его ужас. Ах, как примитивны эти мужчины! – И об меня можно пораниться? О мои острые грани?

Эрон вдруг остановился прямо посреди улицы и повернулся к Электре.

– Вы не тверже солдата во время военных действий и не проще дипломата, что сражается за мир. А вот это все… это лишь фасад – глупая попытка казаться простенькой, мелочной искательницей титула и богатств…

Электра похолодела. Неужели этот слуга, этот примитивный и хамоватый человек, разглядел в ней то, что она столь тщательно скрывала от всех и каждого?