Пока кто-то не потряс меня за плечо.

Я вскрикнул и проснулся, цепко хватаясь за чужие руки. Мне, еще в полусне, казалось, что это пришло мое спасение.

— Мортон! Мортон! — звал меня знакомый голос. От звуков этого голоса сон мигом слетел с меня.

Я сел, хлопая глазами, а потом вскочил, торопливо поправляя сбившуюся мантию, которую не снял перед тем, как лечь на неразобранную постель. Надо мной стояла дама Морана Геррейд. Взгляд грозного завуча метал молнии.

— Что это значит, Максимилиан Мортон? — прорычала она. — Почему ваши ученики болтаются по школе во время уроков? У вас сейчас должны быть занятия с седьмым курсом!

Я перевел взгляд на часы. Стрелки показывали без одной минуты пять.

— Через шестнадцать минут все равно уроки закончатся, — возразил я.

— Не дерзите, Мортон! По какому праву вы отпустили семикурсников с урока?

— Я плохо себя чувствую.

Дама Морана вгляделась в мое лицо. Я чувствовал, как горят щеки. Жара не было, но слабость была неимоверная. Видимо, завуч поняла, что со мной что-то творится, но престиж второго лица в школе не позволял ей признать свою неправоту.

— Даже если это и так, то вы должны были заранее поставить меня в известность, и я бы подумала о замене. А срывать таким образом урок… Седьмой курс в этом году сдает выпускные экзамены. Им важен каждый час занятий!.. Вы хотя бы дали им задание?

— Велел написать доклад по пропущенной теме.

Это удовлетворило даму Морану, и она кивнула, направляясь к двери.

— Немедленно посетите медпункт, — сказала она на прощание. — И если окажется, что ваша болезнь заразна, там и оставайтесь. Мне не нужны эпидемии.

Когда за нею захлопнулась дверь, я почувствовал себя лучше. В присутствии завуча я просто физически был не в состоянии не болеть. Вот уж кто мог бы стать во главе секты! И секты самой страшной в истории человечества!

Скинув верхнюю одежду — с забинтованными руками это сделать было непросто, — я растянулся на постели, намереваясь проболеть и дальше, но побыть одному мне не дали. Не прошло и десяти минут, как в дверь постучали:

— К вам можно?

— Вероника? — удивился я.

Девушка бочком протиснулась в дверь.

— Мне Адам сказал, что вы болеете, и я сразу поспешила к вам. А потом увидела, что от вас выходит дама Морана, и решила переждать, пока она отойдет подальше… Что она вам сказала? Опять ругалась? Вот вредина! — тараторя, Вероника прошлась по комнате, зажгла лампы, осветив беспорядок. — Я тут у вас приберусь немного?

— Не надо! — воскликнул я, натягивая одеяло до подбородка. — Ты с ума сошла! Зачем ты пришла?

Девушка уже взялась за край мантии, которую я сбросил прямо на пол:

— Мне уйти?

— Да!

Она медленно положила мантию на место, посмотрела на меня долгим взглядом и вышла. А я отвернулся к стене и почти сразу заснул.

На другой день, в субботу, я проснулся около полудня, вялый, но несомненно здоровый. Это я понял сразу, потому что мне очень захотелось есть.

Перед тем как спуститься в столовую, я размотал повязки на руках. Черный Вэл сказал правду — царапины уже подживали, я мог вполне уверенно двигать кистями и, направляясь в столовую, намеревался поблагодарить зелейника за чудесное лекарство.

Но в столовой Вэла не оказалось, и я после обеда стал прохаживаться по холлу, держась поближе к входу в его подвал. Я знал из расписания, что после обеда у него два факультатива по ядам и эликсирам а, значит, он должен появиться у дверей. Вэла я не дождался, зато увидел даму Морану. Завуч шла не спеша беседуя с дамой Лилитой, и я поспешил юркнуть в библиотеку, пока меня не заметили.

В субботу библиотека закрывалась безбожно рано — в четыре часа. А в воскресенье, когда большая часть учеников корпела над докладами и домашними заданиями, и вовсе не открывалась. Заведовала книгами женщина неопределенных лет, настолько незаметная, что о ней я даже сейчас ничего сказать не могу. Эдакая серая мышь в скромном свитере и больших очках впол-лица. Она либо пряталась за конторкой, либо сновала между стеллажами. Но зато ухитрялась поддерживать в библиотеке идеальный порядок. Кстати, ее так все и звали — «Серая Мышь». И она отзывалась на это имя-прозвище.

Однако хотя был только час дня, меня ждал неприятный сюрприз.

— Библиотека закрыта! — прозвучал категоричным голос, едва я переступил порог. — Приходите завтра!

— Завтра воскресенье.

— Тогда в понедельник. Или лучше во вторник. Или в среду… В общем, на днях! А сейчас все на выход! На выход, я сказала!

Я стоял на пороге, в узком проходе между стеллажами со старыми журналами и экспонатами школьной выставки. В школе имелся свой музей, посвященный истории и памятным датам, но часть экспозиции просто не умещалась в специально отведенной для этого комнате, и все малоценное перетащили сюда. Кое-что ученики успели стащить или привести в негодность — судя по пустым местам на полках, — но, насколько я знал, на подобные пакости смотрели сквозь пальцы.

Я прошел по коридору к конторке, делившей библиотеку на две неравные части. В той, где стоял я, находился читальный зал. А дальше — абонемент. Где помещалось хранилище, для меня долгое время оставалось тайной, пока я не открыл подземелья. Три четверти книжного фонда находилось под землей.

Серой Мыши за конторкой не было, но ее голос прозвучал откуда-то сверху:

— Санитарный день!

Я задрал голову — она с ловкостью обезьянки оседлала стремянку и покачивалась под потолком, протирая книги на самом верхнем ряду.

— Там написано, что санитарный — последний день месяца! — возразил я.

— Тогда день инвентаризации! — огрызнулась она. — Когда хочу, тогда и устраиваю! Уходите! Не мешайте работать!

Обычно она никогда не отказывалась помочь, и я очень удивился внезапной перемене в ее поведении.

— Что-нибудь произошло? — вежливо поинтересовался я.

— Ничего! — отрезала Серая Мышь, яростно орудуя тряпкой.

— Можно заклинанием, — не сдавался я. — Так быстрее и проще!

— Хватит с меня заклинаний! — чуть не завизжала она. — И ты тоже пошел отсюда! Пяти дней в неделю мало?

Я обернулся, недоумевая, кто еще мог вызвать ее гнев, и заметил Прилежного Ученика. Нагруженный книгами, он крался в дальний угол читального зала.

— Я должен дописать введение для моей дипломной работы, — ответил Ученик. — Я написал только двести шестнадцать страниц. Нужно еще, как минимум, семьдесят!

— У тебя в запасе вечность! — отрезала библиотекарша. — Катись отсюда! — и вцепилась в свой амулет.