Нейта не знала, что происходит. Хотя она и поправлялась, но была страшно слаба. Целыми часами она лежала, не произнося ни слова, и врач запретил кому бы то ни было расспрашивать и волновать ее. Со времени печального происшествия Пагир со всем своим семейством переселился во дворец Саргона. Особенно Мэна настаивал на этом решении и с замечательной быстротой и рвением руководил переездом. Он убедил Пагира, что в его обязанности входит управление имуществом, оставшимся без хозяина, и что он должен помогать Сатати вести хозяйство, пока уход за больной не будет отнимать у нее меньше времени. Перед прислугой Мэна самодовольно ораторствовал о своей любви к сестре и самоотверженности всего семейства, которое без колебания бросило свой очаг, чтобы жить вблизи больной и охранять ее имущество.

Без всякого стеснения любезный молодой человек поселился в апартаментах Саргона, стоявших пустыми после ареста. Он осмотрел сундуки и шкатулки и забрал все драгоценности и ценные вещи, которые предусмотрительная Сатати не успела закрыть. С мягкой настойчивостью благородная женщина повсюду навесила замки, благоразумно сберегая для Нейты сокровища, собранные ее мужем. Сокровища эти были очень велики, так как экономный и молчаливый Саргон, скорее ученый, чем светский человек, мало тратил из многочисленных даров, получаемых от царицы Хатасу.

Сатати с дрожью вспоминала перенесенный гнев царицы и хотела предупредить разворовывание, которое снова могло навлечь на нее неудовольствие Хатасу. Поэтому она поспешила положить предел хищническим инстинктам своего племянника. Мэна должен был довольствоваться остатками, которыми владел. Тем не менее он чувствовал себя прекрасно в своем новом помещении и в глубине души благословлял ревность молодого хетта. Он рассчитывал изрядно попользоваться доходами имений, которыми управлял Пагир.

Присутствие Роанты было неприятно Мэне, и он продолжал дуться на молодую женщину. Впрочем, он давно забыл свою любовь к ней и даже в своем глупом самомнении был очень доволен, что остался свободным. Он думал, что со временем ему удастся еще лучше устроиться.

Таково было положение дел через месяц. Однажды утром Сатати отдыхала после ночного бодрствования, а Роанта одна дежурила у больной, спавшей крепким, здоровым сном.

С сожалением и любовью смотрела она на похудевшее лицо Нейты, заботливо отгоняя от нее насекомых. Наконец больная открыла глаза и протянула руку подруге.

— Добрая моя Роанта, чем я отблагодарю тебя за твою самоотверженность? Но скоро, надеюсь, тебе уже не придется ухаживать за мной. Я чувствую себя такой сильной, что мне хочется встать.

— Ну, исполнение этого желания тебе придется отложить по крайней мере дней на пятнадцать, — сказала, смеясь, Роанта. — А в ожидании этого понюхай для развлечения эти розы, которые прислал тебе Рома. Он умоляет тебя хорошенько беречься. Я уверена, что только благодаря его непрестанным молитвам, боги даровали тебе жизнь, действительно висевшую на волоске.

С пылающим лицом Нейта схватила букет великолепных роз и прижала его к лицу.

— Ах, если бы я могла повидать его! — прошептала она, но внезапно побледнела и прибавила нерешительным голосом: — Саргон!

В первый раз после роковой ночи она произнесла имя своего мужа.

— Успокойся, Саргон жив, но он никогда больше не причинит тебе вреда. Подробности ты узнаешь после. Теперь же думай только о вещах приятных. Вот я могу сообщить тебе приятную весть: через несколько дней тебя навестит царица. Право, она добра к тебе, как сама Гатора! С такою покровительницей не нужно ничего бояться. Можешь быть покойна, я устрою тебе также свидание с Ромой.

И Роанта принялась рассказывать все, что выстрадал Рома, все, что доказывало его любовь. Хитрая женщина заметила, что при имени царицы лицо подруги омрачилось. Она знала, что лучше всего ее может развлечь разговор о любви.

С этого дня выздоровление Нейты быстро продвигалось вперед. Силы ее с каждым днем крепли. Поддерживаемая Роантой и Сатати, она начала ходить, и уже с утра ее выносили на кровати на воздух.

Однажды после обеда, когда удушливый жар уже сменился приятной свежестью, Нейта сидела на той самой террасе, на берегу Нила, где некогда Кениамун объявил принцу хеттов о посещении царицы. Она тоже ждала сегодня прибытия Хатасу. При мысли об этом свидании чувство стыда и боязни сжало ее сердце. Без сомнения, царица потребует от нее объяснений и пожелает узнать имя ее любовника. Чтобы оправдаться, Саргон, конечно, сказал о причине своего поступка.

Чем больше она думала, тем мрачнее становился ее взгляд. За время долгой болезни в душе Нейты произошла большая перемена. От страданий она повзрослела, ум ее развился. Ребенок превратился в женщину. Когда она вспоминала ужасную ночь свадьбы и искаженное лицо Саргона, который с пеной у рта, обезумев от ревности, пронзил ее кинжалом, внутренний голос нашептывал ей, что она глубоко виновата перед этим несчастным человеком, любившим ее всеми фибрами души. В бессильном гневе она бросила в лицо мужа оскорбление и отвратительную ложь. Она сама себя загрязнила. Одна эта мысль вызвала яркую краску на ее лице. Конечно, ее душа стремилась к Роме, но все остальное было дурной выдумкой, приведшей к таким печальным результатам. Что с Саргоном? Никто, даже болтливая Роанта, не обмолвится о его участи. Она достаточно знала законы, чтобы понимать, что ему предстоит жестокая участь. Может быть, царица скажет ей правду.

С глубоким вздохом Нейта провела рукой по лбу. Чтобы отогнать эти печальные мысли, она пыталась думать о Роме, о его любви. Но и здесь счастье было отравлено. Ей хотелось бы сейчас увидеть его, насладиться его голосом, его взглядами, полными любви, а он еще ни разу не смог прийти к ней. Правда, Роанта часто передавала от него цветы, поклоны и нежные слова, но это были такие мимолетные радости! Нейта с горечью подумала, что Рома не свободен, что он женат и что они только как два вора могут обмениваться своими чувствами. Для ее прямой и гордой натуры такое фальшивое положение было настоящей пыткой. Острая боль пронизывала ее сердце всякий раз, когда она думала о молодом жреце.

Вошла Сатати в сопровождении Пагира и обоих сыновей и тем положила конец уединенным мечтам Нейты. С усталым и равнодушным видом девушка смотрела, как убирали террасу под присмотром Пагира. Машинально позволила окутать себя прозрачным покрывалом и укрыть ноги шкурой леопарда. Затем взгляд ее остановился на фигурном медном кресле, которое поставили около ее ложа для царицы.

Голос Пагира, сообщавший, что приближается какая — то лодка, по — видимому, принадлежащая царице, прекратил ссору между Ассой и Бебой, и все семейство под предводительством Сатати бросилось к лестнице. Одна Нейта осталась лежать, потому что не могла еще ходить без посторонней помощи.

В эту минуту причалила очень простая лодка с двумя женщинами и несколькими мужчинами. Царица ловко выскочила на ступеньки и стала подниматься по лестнице в сопровождении Сэмну, дамы из свиты и двух воинов. Несколькими благосклонными словами она запретила Пагиру и его семейству приветствовать ее согласно этикету, так как она приехала не официально. Как только царица вошла на террасу, ее сверкающие глаза стали искать больную. Заметив, что Нейта старается подняться, она повелительно крикнула ей: