силы, перманентному недоеданию и регулярному голоду. Попытке правительства решить проблему при помощи разрушения общины и высылки части крестьян в Сибирь, не увенчались успехом. Причиной тому было нежелание да и невозможность правящего в России режима отказаться от привилегий землевладельцев-дворян и от ресурсного характера российской экономики. В этих условиях восстание крестьян было только делом времени. Специалисты по истории русского крестьянства говорят об «общинной революции», которая началась в 1902 году и продолжалась с перерывами до 1922 г. Даже если бы России удалось «проскочить» Октябрь, выйти победительницей из 1 мировой войны, то все равно, миллионы солдат, вернувшихся в свои деревни, столкнулись бы с тем же — малоземельем, гнетом «хлебных капиталистом», недородом и голодом. Но на это наложилась бы обида «победителей» за то, что они ничего не получили за отвагу на фронтах (это произошло с итальянскими ветеранами первой мировой войны, ведь Италия тоже была «обделенной державой победительницей»). Аграрные беспорядки, которое переросли бы во всероссийские, все равно бы начались, но чуть позже. Не кто иной как генерал Деникин писал в «Очерках российской смуты»: «Одно бесспорно, что аграрная реформа запоздала. Долгие годы крестьянского бесправия, нищеты, а главное, — той страшной духовной темноты, в которой власть и правящие классы держали крестьянскую массу, ничего не делая для ее просвещения, — не могли не вызвать исторического отмщения».

Велико же было счастье России, что она не погибла в хаосе неизбежного крестьянского восстания, что эту социальную стихию возглавили большевики, у которых была хоть какая-то программа модернизации страны и политическая воля эту модернизацию совершить. Ведь крестьяне никаких лозунгов кроме «черного передела» не выдвигали, никакой организованной всероссийской силы не составляли и чаще всего мыслили лишь в категориях узкого интереса своей общины и своей деревни… Большевики, действительно, выступили при этом как спасители страны, что потом вынуждены были признать даже самые прозорливые из их противников.

Автаев Анатолий Иванович

Советские трудовые коммуны и школы-колонии — фабрики людей

Аннотация. В статье раскрывается история возникновения и развития в Советском Союзе системы «трудовых коммун» и «школ-колоний», деятельность которых направлялась на перевоспитание и формирование новых духовно-нравственных и идейно-политических ориентиров у советских граждан. Кроме того, особое место уделяется деятельности основоположников советской педагогической науки, их теоретическим установка и практической деятельности.

Ключевые слова: трудовые коммуны, школы-колонии, система советского образования, перевоспитание, педагогика, педагогическая наука, социализация подростков, А. С. Макаренко, С. Т. Шацкий.

«Десять лет назад вождь партии тов. Сталин указывал тов. Дзержинскому, что необходимо не пожалеть средств и поручить выдающимся чекистам примерную организацию воспитания свихнувшихся — трудом.

Первый чекист республики, железный Феликс, обратился тогда, на основании указаний товарища Сталина, к тов. Ягода.

В 1924 году Г. Г. Ягода положил начало невиданной в мире организации — трудовой коммуны из беспризорников и правонарушителей».

Так начинается статья «В гостях у коммунаров» из газеты «На штурм трассы» № 7 1935 года. Она написана в очень восторженном оптимистичном стиле и трудно поверить, что уже через два года эта трудовая коммуна была закрыта, а многие её члены репрессированы и расстреляны. Но, тем не менее, трудовые коммуны — это важное событие российской истории.

Термин «трудовая коммуна» использовался в период 1920–1930 применительно к исправительным учреждениям для малолетних преступников и беспризорников, где использовались педагогические приёмы. Например, такие примеры описывал в своих книгах и применял в жизни Антон Семёнович Макаренко. Ещё известен случай, когда в Орле, в зданиях пересыльной тюрьмы, ГПУ и Наркомат труда создали трудкоммуну на 1300 человек, в которых пытались пробудить коллективизм и обучить фабричному труду. А. Филиппов, управляющий заведением, писал, что оно нужно, чтобы «через принцип „круговой поруки“, общих собраний привить чувство ответственности каждому члену коллектива за выполнение тех правил, какие они сами же устанавливают».

В начале 1920-х годов по инициативе Феликса Эдмундовича Дзержинского при ОГПУ, которым он тогда руководил, создавались учреждения для несовершеннолетних. Они были открытыми с добровольной и сознательной дисциплиной и самоуправлением в довольно широких пределах, где детей учили профессиям и приобщали к заводскому труду. А ещё в них воспитывали организаторов и коллективную ответственность. Теоретически трудкоммуны могли даже приносить прибыль, работая в небольших производствах и коммунальном хозяйстве. По крайней мере, часть своих затрат они покрывали.

Но существовало ещё такое понятие, как школа-колония. В ней обучались обычные дети. Таких колоний успели создать как минимум три: Опытно-показательная школа-коммуна Наркомпроса в Москве, которой присвоили имя Лепешинского, школа-коммуна в селе Знаменка в Вятской губернии, школа-колония «Бодрая жизнь» Шацкого в Обнинске.

В центре снимка (справа налево): Народный комиссар внутренних дел Генрих Ягода, писатель Максим Горький и гость Советского Союза Ромэн Роллан среди членов Болшевской коммуны НКВД имени Г. Г. Ягода.

В таких колониях использовалась идея Пантелеймона Лепешинского о школе-коммуне. Он хотел очень сильно изменить школьное образование так, чтобы все школьники жили, работали и учились в том, что походило бы на детский дом, применяющем самоуправление.

«Для большевиков важна была не просто ликвидация 7-миллионной (в 1922 г.) детской беспризорности, а такая борьба с нею, при которой обеспечивался бы приоритет классовых ценностей. Не спасение детей было главной целью большевиков, а недопущение этого спасения „классово чуждыми руками“», — пишет А. Ю. Рожков в книге «Борьба с беспризорностью в первое советское десятилетие».

При воспитании не может быть никаких мучительств и что оно должно быть «медико-педагогического характера» — это записано в исправительно-трудовом кодексе РСФСР от 16 октября 1924 года и являлось одним из важнейших нюансов советской исправительно-трудовой политики. Утверждалось, что несовершеннолетних помещали в места, сделанные специально для них, где обучали их труду, пытались расширить их кругозор через общее, профессиональное и физическое обучение и, конечно же, чтобы воспитать полноценных советских граждан.

В 1925-м году работали 280 детских домов, 420 трудкоммун и 880 детских городков.

Болшевская трудовая коммуна ОГПУ № 1 им. Г. Г. Ягоды — это изначально эксперимент по переделке малолетних правонарушителей. Приказ создать трудкоммуну был подписан Генрихом Ягода 18 августа 1924 года. Это имя она и носила до его ареста в 1937-ом. Основали в Подмосковье, в селе Костино, в бывшем имении фабриканта Крафта, в котором уже успели создать совхоз ВЧК. Первая когорта приехавших состояла из 18 малолетних беспризорников, которым не исполнилось 16 лет. До этого они состояли в колонии имени Розы Люксембург.

Матвей Погребинский разработал правила, в которых были:

— добровольность нахождения, в которую включалось и отсутствие охраны;

— работа, на которой получали квалификацию и нормальную зарплату;

— ответственность перед коллективом, а не перед администрацией.

Коммуна состоялась, как воспитательно-производственное образцовое учреждение. Она перековывала преступников в полноценных граждан,