— Я думаю, — мягко ответил мне герцог Рэймский, — это не совсем так. Просто вы не умеете управлять своей силой. И она вас в обычной ситуации не слушается.

— Вероника, что происходит? — спросил отец. — Понятия не имею, — честно ответила я.

— Кто нападал?

— Ответ прежний. Пап, я, правда, не знаю…

— Миледи? — выскочил к нам Джон Адерли. — Что происходит?

— На нас напали, — быстро сказал Рэм. — Миледи Вероника нас вытащила, но я не уверен, что за нами не пойдут и в Империю.

— Понял, — кивнул Джон. — Прошу за мной.

Мы зашли в кабинет Ричарда. Через минуту к нам присоединились и слуги. Джон ходил вокруг нас, делая пассы руками. Стены при этом мерцали разными цветами — очень красиво. Я могла только осознавать, что мы спаслись и любоваться разноцветным маревом. Больше сил не было. Ни на что…

— А милорд? — спросил у меня Адерли.

— Он на каком-то болоте, — Занят.

Перед глазами мелькнули губы Ии, ее глаза, и распластанное тело Ричарда. Как он раскинул руки. Видимо, для того чтобы обнять прекрасную русалку… Быть может, магическое существо, сестра владыки глубин морских, красавица Ия — действительно подходила сыну императора гораздо больше, чем я — средних лет женщина с тремя детьми и лишним весом.

— Потом объясню, — ответила я на вопросительный взгляд слуги.

— Я не могу связаться ни с хозяином, ни с императором, ни с милордом Милфордом. Кто-то блокирует связь, — сообщил Джон. — Посидим пока здесь. Как только что-то станет ясно — будем действовать. Но я уже вызвал однополчан. Скоро верные принцу Тигверду люди будут здесь.

— Значит, ты здесь прожила полгода? — спросила мама.

— Да, мам… — я попросила Джона представить маме с папой остальных слуг.

Сама отошла в полумрак кабинета, сползла на диван. Дышать. Дышать и не уходить. Только не уходить, не падать в обморок, не отключаться — я им нужна. Мало ли что… Эмоции старалась максимально отключить — сейчас не до этого. Сколько Феликс на ногах? Не навредит это ему? Надо позвать кого-нибудь, сказать. Но сил не было даже на это. А там, дома, в понедельник у меня были пары у заочников. И мои любимые студенты. Ну и что, что уже успели в деканат жалобу на меня накатать? Так я уже их убедила, что они не правы. Они уже каялись. А всего-то прошел один семинар, на котором я их убедила, что знать родную историю не только их гражданский долг, но и важный этап в становлении личности. Гармоничной и всесторонне развитой. Так что на завтрашних парах мне было жизненно необходимо быть.

— Миледи Вероника! Посмотрите, кто к нам добрался! — ворвался в мои мысли голос Джона.

Я попыталась сесть. К моему удивлению — получилось.

— Как хорошо, что вы не пострадали, — обрадовался милорд Милфорд.

— Вы знаете, что происходит? — спросила я его.

— Хотел бы, но увы, — нет… — печально ответил он. — Пока выглядит все так, будто Ричард поднял бунт и пошел против отца.

— Что? — поморгала я, пытаясь понять — ослышалась я или нет.

— Вы же понимаете, что это — бред. — Принц Ричард, конечно, предан отцу, но иногда бывает, что такая преданность имеет свойство заканчиваться. Особенно под гнетом обстоятельств…

— Что? — возмутилась я. — Ричард, когда посчитал, что его предали — просто самоустранился! А в последнее время так вообще — в себя пришел!

— Ненаследный принц Тигверд, — нейтрально сказал Милфорд, — несколько часов назад зачаровал начальника охраны императора. После этого граф Крайом, пытался убить повелителя. Император ранен.

— Несколько часов назад ваш ненаследный принц был… занят, — ядовито сказала я. — И явно не бунтом.

— Чем был занят? — уточнил начальник контрразведки.

Я осмотрелась и, убедившись, что меня не слышат ни родители, ни сыновья, тихо проговорила:

— Он в каком-то изумрудном, болотистом таком мире, с сестрой владыки Ира. И у них там — полная идиллия.

— С Ией? — не поверил мне Милфорд. — И идиллия… В каком смысле?

— В том самом, — скривилась я.

— Этого просто не может быть.

— Да, конечно! — саркастически фыркнула я.

— Этому должно быть какое-то объяснение. Околдовали, зачаровали…

— И слушать не желаю!

— Изумрудный… Болотистый… Запретные земли? Родина кентерберрийской змейки? — начальник контрразведки будто разговаривал сам с собой…

— Довольно. Я не хочу говорить ни о ней, ни о нем, — пустота, поселившаяся в сердце, алчно грызла меня изнутри, отключая здравый смысл. Где-то на краю сознания шевельнулась мысль о том, что может быть это все не… Но пустота наваливалась с новой силой и смеялась в лицо, отметая любые версии кроме очевидной…

— Император сразу сказал, что нападение совершил не Ричард, — тихо проговорил Милфорд. — А ведь даже я на какое-то мгновение усомнился.

— Ну и зря, — проворчала я. — Как себя чувствует его величество?

— Ирвин сказал, что, несмотря на тяжелые ранения, жизни императора уже ничего не угрожает. Я покачала головой.

— В процессе следствия мы выяснили, что на графа Крайома было оказано сильнейшее магическое влияние. Таким влиянием обладают только члены Императорского дома. Тигверды обладают умением подчинить себе любого подданного.

— Значит, у вас есть еще один член императорского дома. Помимо тех, кого вы знаете. Пересчитайте лучше.

— Этого не может быть.

— Отчего же? Вот смотрите: из императорского дома есть кто?

— Сам император. Ричард. И наследник — Брендон.

— Методом исключения — это не Фредерик. Это не Ричард.

— И это не Брэндон. Он еще не настолько силен, чтобы пробить защиту начальника охраны… Тем более он был на виду в момент покушения. Его видели, есть свидетели.

— Понятно. У наследника алиби. Как и у Ричарда. Что получается? Есть кто-то еще с такими же способностями. Умеющий менять обличья. Да так, что обнаружить подделку не могут даже самые близкие. Может, это предыдущий император — Максимилиан, кажется… Может, он?

Я еще раз подумала, и решительно повторила:

— Нет.

Император только тяжело вздохнул. Фредерик давал аудиенцию в собственной спальне. Выглядел он не очень хорошо — бледный до синевы, черты лица заострились… Судя по тому, как суетился Ирвин, Фредерик был ранен — и серьезно. Мы с ним еще помолчали, потом он обреченно поинтересовался:

— И как вас убедить остаться во дворце?

— Никак.

— Вероника! Вы выбрали неудачное время, чтобы демонстрировать упрямство. И если мне понадобиться посадить вас под замок, чтобы сохранить вам жизнь — я так и сделаю, — недовольно пророкотал он.