— Хорошо.

Вздохнув, Перрин поднялся на ноги. Он направился назад, к центру светового круга, где Галад оглядывал своих устраивавших лагерь людей, сложив руки за спиной.

— Что-то сильно тревожит Борнхальда, - сказал Перрин. – Близость падения потрясла его.

— Дайн… все более нестабилен, в последнее время, - ответил Галад. – Скажи мне, Айбарра. Говорит ли тебе что-нибудь имя Ордет?

Перрин резко выдохнул.

— Да.

— Дейн продолжает бормотать его.

— Ордет – Друг Темного, - сказал Перрин. – Нет, даже что-то похуже. Он – человек, который привел в Двуречье троллоков. Он притворился, что присоединился к Детям, но на самом деле просто играл с ними, используя в своих целях. Я не совсем уверен, каких именно. Вероятно, хотел привлечь внимание Ранда.

— Должен заметить, - начал Галад, - что тебя обвинили в том же – доставке троллоков в Двуречье. Но ты настаивал, что доказательств недостаточно, чтобы вынести приговор. Можешь ли ты каким-то образом доказать, что в этом преступлении был виновен один из Детей?

— Он не один из Детей, Галад, - сказал Перрин, оглядываясь на Борнхальда. – Что до доказательств, как только мы выберемся отсюда, я смогу привести множество свидетелей преступлений, совершенных этим человеком. А сейчас… Свет, неужели Фейн… Ордет… сделал что-то с Борнхальдом? Не похоже было, чтобы юноша носил на себе то же проклятие, что и Мэт, когда кинжал еще принадлежал ему.

— Я спрошу, - сказал Галад. – И поговорю об этом Ордете с другими Детьми, чтобы узнать, встречал ли его кто-то из них.

Перрин кивнул, принимая у Тэма кусок вяленного мяса и немного сыра. Тот принес их, когда увидел, что Перрин ничего не ел. Время от времени двуреченские мужчины опекали его, словно женщины. Тем не менее, отправившись к айильцам, он был рад еде. Он только заметил, что Гаул и Авиеллин вернулись. Группа разбила лагерь у Указателя, и Перрин неохотно согласился позволить двум из них перейти мост, чтобы разведать обстановку.

— Еще больше знаков присутствия троллоков на следующем острове, Перрин Айбарра, - сказал Гаул. – Куча костей. Несколько красных рисунков на земле. Может – кровь. Им по крайней мере несколько дней.

Свет. Что же творили Отродья Тени? Тащили с собой людей, чтобы есть их по пути?

Вот почему они так сосредоточены на захвате Кандора? – задумался Перрин. – Чтобы захватить пленников и пустить их в пищу?

Эта мысль вызывала тошноту.

— Мы прислушивались к тьме, - сказал Гаул, - но не слышали никаких звуков вдалеке. Однако кто знает? Троллоки могут быть очень тихими, если находятся на короткой привязи – к тому же, это место, похоже, искажает звук так, что я и предположить не могу.

— Они не уничтожили Указатель, как ты того боялся, - сказала Авиеллин. – Он совершенно чистый, и никаких троллочьих знаков рядом.

Перрин кивнул. Он считал, что при наличии заметок, мурдраал мог бы уничтожить Указатели. Это не сильно повлияло бы на их задачу, но стало бы потерей для будущего. Любой другой, пожелавший пройти этим путем, был бы лишен такой возможности.

Но… будут ли другие? – подумал Перрин. Было очевидно, что очистка Источника не возымела никакого эффекта против порчи в Путях. Небольшие намеки от Огир указывали на то, что те собирались уйти, оставляя людей сражаться самостоятельно, когда придет время конца. Даже Лойал, один из самых смелых в своем роде, был ужасно напуган этим местом и не знал, как восстановить его.

Возможно, Перрин должен оказать миру услугу, уничтожив не только Врата Кеймлина, но и все, которые сможет отыскать, оставляя эту прожорливую тьму пировать на собственном трупе.

Когда-то, на Островах была растительность. В голове, прилетая из воспоминаний о другом посещении Путей, зазвучал голос Лойала. Здесь была трава, зеленая, мягкая, словно пуховая перина. Фруктовые деревья, чтобы добавить к еде, которую ты принес с собой, яблоко, грушу или айву… Плоды были свежими и сочными, какое бы время года не стояло снаружи…

Хотел бы он увидеть все это. Каким-то невероятным преступлением казалось оставить такое прекрасное место без надежды на исцеление. Хотя сильные мира сего и элита имела теперь доступ к Перемещению на любые расстояния, высокие требования, предъявляемые к этому способу, означали, что подобный путь никогда не будет доступен простому путешественнику. Перрин думал о Путях, цветущих и гостеприимных, дающим возможность людям по всему миру путешествовать легко и безопасно. И когда тьма попыталась вторгнуться в эту картину, он заставил её отступить.

Сейчас ему нужно сосредоточится на своей задаче. Той, которая, к сожалению, заключалась в большей мере в уничтожении Путей, нежели в их восстановлении.

Как часто в эти дни его молот вынужден был опускаться, чтобы ломать, а не строить. Перрин покачал головой, жуя вяленное мясо и решая, не стоит ли приказать сократить привал на сон с шести до четырех часов. В последние несколько часов они встречали все больше признаков троллоков, и Перрину хотелось поскорее убраться отсюда.

Но если им все же придется вступить в битву с Отродьями Тени, ему хотелось, чтобы люди были отдохнувшими и готовыми сражаться. Он предпочел бы использовать направляющих лишь в самом крайнем случае.

В конце концов Перрин сократил привал до компромиссных пяти часов. Отдав приказы, он обнаружил, что сидит на краю кольца из факелов, откуда можно было наблюдать за тем, как укладывается лагерь, выслушивая краткие отчеты от предводителей отдельных групп. Было замечательно, что после одного дня похода уже находились вещи, которые требовали его внимания. Одно из вьючных животных потеряло подкову, солдат натер ногу новыми сапогами… из-за этого они могут рискнуть нарушить клятву отказываться от исцеления Айз Седай. А еще тревожное сообщение о том, что один из бурдюков с водой потек и истощился наполовину прежде, чем кто-то заметил.

Перрин рассматривал каждую мельчайшую проблему по очереди, а затем на всякий случай выслушивал отчеты айильцев, которых послал разведать соседние мосты.

Лойал никогда бы не позволил людям уходить от группы вот так, но Перрин не был Лойалом. Он думал, что способен судить, какие риски способны и не способны принять его солдаты.

Разумеется, он не потерял во тьме ни одной пары айильцев. Каждый из них вернулся. Слушая их отчеты – ничего необычного, - он заметил, что Эдарра перестала обращать внимание. Они не побежали к ней прежде, чем довести все до его сведенья.

Лагерь засыпал. Казалось, в этом темном месте солдаты уснули быстрее, чем когда-либо прежде. Перрин проследил, как две айилки, стоящих на дежурстве – Авиеллин и Сулин