обрывалась, брызгая метаболитами и окутываясь облаком пара. Но для биомехов главным было уничтожить пришельца.

Червь, расслабив тело, зацепился за нижнюю балку, отпустил верхнюю и, сделав еще несколько таких «шагов», оказался на палубе огромного склада. Рванулся бешеными извивами по поднимающемуся пандусу в соседний отсек. Люк захлопнулся, оставив биомехов биться снаружи.

Здесь он застрял в непролазной грязи. Поспешил — биомехов насмешил. Серая слизь — отработавшие, но еще продолжающие реплицироваться ассемблеры — заполняла мусорный отсек, питаясь окислением аммиака, выделяемого гниющей здесь органикой. Хорошо, успел отключить запаховые рецепторы, иначе сенсорные стеки были бы сразу переполнены.

За красной панелью прошел сигнал, замкнувший электрическую цепь. Открывалась дверь мусорного терминала, ведущая прямо в жужжащую полость молекулярного дефаб-рикатора.

Стена, трансформировавшаяся в огромный ковш, понесла Червя вместе со слизью в уничтожающую мглу, но в последний момент его ухватило что-то похожее на бабочку.

Оно вырвало Червя из объятий серой слизи и втянуло под спасательный щит.

Через пару минут сработал вакуумный выхлоп, и их вынесло в космос. Задание выполнить не удалось.

— Ты кто? — обратился он к спасшему его существу, используя коммуникационный протокол для периферийных устройств вроде игрушек и принтеров.

— Я не помню, DANNY 2WURM, — призналось существо. — Знаю лишь то, что недавно родилась из уютной куколки. И осознаю себя как будущая мама.

Оно действительно смахивало на бабочку — головка с сосущим хоботком и фасеточными глазами, грудка с тремя парами ног, заканчивающихся блестящими шпорами, парой крыльев, перепончатыми, с радиальными жилками из металл-органических трубок. Их чешуйки сверкали перламутром благодаря фотонным кристаллам.

Бабочка была повреждена. Кольца ее брюшка светились красными трещинами, фотоника сигналила о повреждениях, а с двух крыльев осыпались чешуйки, и были видны разрывы биополимерных перепонок.

Но Червю пока было не до того, его засасывала гравитационная сила могучего Юпитера и надо было срочно отрываться.

Червь уцепился за многокилометровый трал переработчика метеороидов и через какой-нибудь час перенес Бабочку вместе с собой в трюм этого траулера.

— Эй, как вас там, можно вас осмотреть? — спросил он у Бабочки.

— Да, да! Меня задело чертовым осколком унитаза. Психоадаптер выдает тревогу уровня «боюсь-боюсь».

— Здесь сканер показал трещину на три сантиметра, могу заклеить кремнийорганическим клеем.

— Нет, не трогайте меня здесь!

— Что, больно?

— Приятно.

— Хорошо, тогда я вам заклею разрывы в перепонках крыльев, а с яйцекладом вы сами разберетесь.

По правде говоря, несколько раз он раздумывал, не грохнуть ли Бабочку — после того, как она узнала о нем так много. И не решался, ведь она спасла его, а он спас ее. Конечно, такое объяснение не удовлетворило бы Хозяина — для него, напротив, странным было оставление этой твари в живых. Но Червь видел безвредность Бабочки. Самовоспроизводящаяся безделушка для рекламных акций, хилый шестнадцатиядерный процессор, полное отсутствие каких-либо органов нападения. Не зря ж у людей бабочка символизирует беспечность. А еще душу.

Червь сделал информационный слепок окружающего пространства. Вскоре на траверсе траулера будет проходить грузовик в пояс астероидов к горнодобывающему кластеру Фаэтон-2. Перепрыгнуть на него, изобразив из себя пращу. И снова готовить атаку на «город света».

А пока немного времени потратить на технический са-моосмотр. Это время было для него своего рода медитацией…

DANNY 2WURM очнулся от боли — на время медитации он оставлял свои сенсоры включенными на полную чувственную матрицу.

Бабочка сидела на нем. Впрочем, уже оса. Как только он не разглядел в ней трансформанта, в котором каждая молекула имеет память другой формы!

Не хоботок для нектара у нее, а мощные жвала. Кольцевидные сегменты груди с холодным металлическим отливом метакристаллов. Четыре стреловидных крыла без нарядных чешуек, зато армированные суперарамидом. Мощные ноги со схватами-клешнями, четыре из них сдавили его так, что через прорванную оболочку выступила гемолимфа.

Черно-желтое брюшко осы защищено бронеколпаком из металлического стекла, на конце его раскаленный шип в виде сдвоенного стилета. Шип воткнут в него, играя роль коннектора. Червь испугался, что сейчас Бабочка будет высасывать из него гемолимфу, но дело обстояло еще хуже.

В его системную шину она деловито вводила «яички» кодов, которые сейчас вкатывались в регистры главного процессора.

DANNY2WURM дернулся в последний раз: «Чертова мама, подлая душонка, чтоб у тебя вентилятор в башке перегорел». И замер, осознавая новый пласт памяти, отнюдь не из своего банка данных.

Он вспомнил, кем был в прошлой жизни. Воспоминания пришли извне, однако не казались чужими.

Изначально он не был исполнительным модулем Западного Альянса. Совсем наоборот. Капитан-лейтенант Колосков Даниил, 7-я бригада СпН Космофлота России. В детстве, когда был у бабки в деревне, любил ездить, лежа в телеге, на той самой соломе, пялясь глазенками в бесконечное звездное небо над головой. Мечтая об освоении бесконечности, о том, чтоб сделать космос уютным для каждого, кто не гонится за наживой. Именно такой человек сможет осваивать космос вместе с разумной машиной, потому что все носители разума — братья и сестры.

После ликвидации техночервей противника на Ио ему предстояло покончить с базой Альянса, которая угрожала «городу света» и российскому добывающему кластеру в поясе астероидов. Однако на подходе к базе случился взрыв на борту его катера. Напоролся на мину. Палуба тогда лопнула огнем, космос ворвался в рубку, совсем неуютный космос-палач. Капитан-лейтенант Колосков был серьезно ранен. Или, скорее всего, погиб. А то, что осталось от него, его знание космоса, Альянс захватил и поставил себе на службу.

Теперь у него было одно желание: отомстить.

— Отпусти, зараза. Ты отправишься вместе со мной на базу Альянса. Внутри меня.

Ему показалось, что Бабочка смеется.

3

— Ты провалил задание, — Хозяин внешне был спокоен, однако в его глазах играли злые огоньки. Он не был человеком, поскольку в космосе уже не осталось людей. Но у него были поистине человеческие гордыня, гнев, жадность.

После попытки диверсии в «городе света» люди были эвакуированы и оттуда. Теперь в космическом пространстве находились только не-люди. Помимо тьмы неинтеллектуальных машин космос обживали обладающие протоинтеллектом унтертехи мощностью до двух ментобайт и более интеллектуальные техманны, от двух до сорока ментобайт на особь. И те и другие относились к двум основным типам развитых машин — биомехам, использовавшим биоподобный метаболизм, и техноргам. Хозяин был биомехом, на это указывало его дыхание. Сейчас оно было более тяжелым, чем ранее.

— Я мог его выполнить лишь ценой своей жизни.

— Твоя жизнь не является самоценной, Червь.

— Конечно, Хозяин, я — просто Червь, такой же раб Западного Альянса, какими были черные невольники. Но мой набор навыков и умений уникален. Задание будет выполнено, затем смогу приступить к исполнению других.

Хозяин высморкался и