В-четвертых, найденный на месте преступления лежак абсолютно совпадает по линии отреза с поролоновым матрасом, изъятым при обыске на даче Квачкова.

В-пятых, пластиковые мешки и липкая лента, брошенные преступниками в лесу, идентичны тем, что были найдены на даче Квачкова.

В-шестых, согласно результатам баллистических экспертиз, несколько гильз от автоматных патронов, найденных на месте покушения и снаряженные патроны от автомата АКМ, найденные в гараже у дома Квачкова, совпадают по маркировке, номеру партии и заводу-изготовителю.

Отметим еще раз, что это далеко не полный, но довольно наглядный перечень улик. В этом перечне собрана вся палитра необходимых доказательств: личное присутствие лидера ОПГ, круг сообщников, реконструкция подготовки и совершения теракта, орудие преступления. Мы намеренно не касаемся в нашем расследовании мотивов преступления – об этом много говорилось на страницах СМИ. Но сам Квачков продолжает упорно настаивать на том, что некие могущественные силы (судя по его собственным показаниям – таджикские гастарбайтеры) провели против него «спецоперацию», сфальсифицировав все доказательства.

Вся система защиты Квачкова строится на политических лозунгах и голословных обвинениях в адрес следствия. Почему же присяжные так и не решились при такой обширной доказательной базе вынести обвинительный вердикт? Что на это повлияло: активная PR-кампания обвиняемых в ходе процесса, процессуальные ошибки во время следствия или несовершенство самой системы суда присяжных в России? Либо и то, и другое, и третье? В любом случае, по нашему мнению, существенную роль сыграло то, что судебные документы оказались недоступными для общества. Сейчас радует хотя бы то, что в рамках нового суда завесы тайны над процессом удается избежать.

Партия и комсомол в годы своего созревания произвели на свет несметное количество уклонистов, ревизионистов, троцкистов и прочих выкидышей мировой революции. Уже мертвое лоно КПСС плодоносит ныне по-прежнему: маоисты и чучхеисты, «красные бригадиры» и гвардейцы-большевики. Несть им числа, но особенно дороги материнскому сердцу двое драчунов, близнецов-антиподов: Российский коммунистический союз молодежи и ВЛКСМ (аббревиатура, думаю, в расшифровке не нуждается).

Один удался в папу: прожигает задорные годы в застольях и Сандунах. Другой – странный ребенок, ручки-ножки тоненькие, как у младенца, но голова огромная, мамина. Прожигатель жизни весь на виду. Митингует на пару с Анпиловым, пьет из одного графина с Зюгановым и со всеми вместе распевает: «Вставай, страна огромная…» Другой ведет уединенный образ жизни. Спрятавшись в подмосковных лесах, он изживает родовую травму, накачивая мышцы. О нем, последнем, и пойдет речь.

…Хорошо на рассвете бродить в лесочке под Наро-Фоминском! Особенно в пору бабьего лета, когда, противясь умиранию, природа красит себя в желтые и багряные цвета. В такие благословенные деньки сюда по обыкновению приезжают члены ВЛКСМ. Но не уединенные прогулки и прелесть осеннего увядания манят их. Разбив бивуак, они под руководством опытного инструктора настойчиво овладевают навыками партизанской войны.

Сельчане со страхом выглядывали из-за покосившихся заборов. Даже местные старожилы не видывали такого со времен Второй мировой, когда поблизости проходила линия обороны. Крепкие ребята в камуфляже и синих беретах опрометью выскакивали из прибрежного кустарника и неслись к мосту, по которому из района привозят почту, хлеб и водку. Скинув с плеч вещмешки, они лихорадочно развесили на сваях какие-то брикеты и будто испарились. А через несколько минут раздались громкие хлопки, и мост затянуло ватной пеленой.

Участковый, примчавшийся на мотоцикле, обнаружил лишь следы десантных ботинок на песке. По обрывкам картона, выловленным из реки, он определил природу звуков: взрывпакеты, о которых помнит сейчас только военно-спортивная игра «Зарница».

Так молодые коммунары из ВЛКСМ постигали азы диверсионного дела. В тот день их учили подрыву мостов. В предыдущие и последующие дни они проходили стрельбу, приемы рукопашного боя, разбирались в устройстве армейской радиостанции. Словом, насыщенной была программа «военно-спортивного лагеря ВЛКСМ». А чтобы никому не показалось мало, инструктор провел факультативные занятия. Положив на землю самого крепенького комсомольца, он показал, как связывать врага, чтобы тот «не дернулся»: с помощью удавки, прута и веревочных наручников.

Командир отряда Вячеслав Скворцов – человек бывалый. Отбыл воинскую повинность в частях особого назначения Главного разведывательного управления Генштаба. Как известно, в этом подразделении обучают диверсионной деятельности на территории противника. Скворцов овладел своей первой профессией, можно сказать, в совершенстве – от рядового дорос до старшины.

В подмосковных лесах спецназовская выучка делает его авторитет незыблемым. А это обстоятельство крайне важно для Скворцова, поскольку по совместительству он занимает пост секретаря московского городского комитета ВЛКСМ.

Если оставить за скобками те таинственные два года, проведенные Скворцовым в лагерях ГРУ, его биография прозрачна, как осеннее утро. Окончил Московский институт радиотехники. В студенчестве, будучи членом оперативного комсомольского отряда, помогал делать нашу жизнь чище. Недолго проработав на институтской кафедре, в 93-м возглавил отдел по работе с молодежью АЗЛК. Через год стал заместителем начальника Клуба юных десантников при Дворце творчества детей и юношества (кстати, его шеф – бывший 1-й зам. командующего ВДВ генерал-лейтенант в отставке Петр Чаплыгин).

Это, так сказать, вехи его профессиональной деятельности. Одновременно в комсомольской груди не угасало желание построить мир, как завещал «великий Ленин». В 1991 году Скворцов сошелся с лидером РКСМ. Через два года они расстались, так как один разглядел в другом морального разложенца, съехавшего на оппортунистические позиции и глушившего к тому же инициативы снизу.

Скворцов не смирился с тем, что маляровцы склонны к митинговщине и запоям. Его коробили опустошительные набеги лидеров РКСМ на партийную кассу. И он ушел, став одним из воссоздателей ВЛКСМ.

В резолюции МГК, написанной под неостывшим впечатлением о совместно проведенных днях, в частности, говорилось: «С первых дней создания РКСМ его руководители наравне с режимом, а иногда и более яростно, чем власти, вели борьбу против ВЛКСМ, опираясь при этом на поддержку руководства РКРП и КПРФ. Политическая конъюнктура вознесла в руководство РКСМ идеологически неустойчивых и морально разложившихся людей. Этому ярко свидетельствуют попытка введения в московской организации РКСМ «сухого закона» и исключение в 1993 году из ВЛКСМ за моральное разложение нынешнего первого секретаря ЦК РКСМ Малярова И.О.».

Очистившись, московская организация ВЛКСМ представляет собой сжатый кулак из трех десятков проверенных ребят. В отличие от РКСМ она «не гонится за численностью», предпочитая кропотливое партийное строительство – уже на века. Скворцов считает свою организацию самой радикальной из молодежных и потому самой опасной для нынешней власти. Он не за красных (Зюганова) и не за белых (Ельцина), он идет своим, точнее, ленинским путем. Правда, в беседах со мной его радикализм ограничивался требованием введения общественной собственности. Скворцов согласился на встречу с «враждебной газетой», чтобы, видимо, наконец-то вырваться из политического забвения.