привели к пиратскому капитану, усадили перед бочкой, заставили пить ром и показали «карту острова». Насколько я понял, требовали поставить крестик в точке, «где зарыт клад».

Выбравшись из ресторана, мы немного поспорили о том, куда идти дальше. В итоге сошлись на Допотопном Музее. Уникальное, кстати, место. Хитрожопые владельцы десять лет собирали предметы со дна морского. Не сами, естественно, перекупали у дайверов и водолазов. Все эти вещи принадлежали людям, жившим на затопленных Славянским морем территориях. Фарфоровая посуда, серебряные ложки и вилки, статуэтки кошек, покрытый ракушками велосипед, вазы и прочая рухлядь. Гид распиналась про затонувшие города и сложности поисковых работ, но я откровенно скучал. Меня вся эта археологическая хрень не очень-то интересует...

Постепенно мы забирались всё дальше от туристических маршрутов.

Девчонки уже пошопились, накупили себе брендовых тряпок, а мне пришлось договариваться с администраторами бутиков о доставке добра на яхту. Не таскать же все эти коробки и пакеты с собой.

И вот мы решили побродить по Липницку, в котором живут простые смертные.

Город как город.

Чем дальше от исторического центра, тем привычнее вид. Появляются многоквартирные кондоминиумы и старенькие пятиэтажки. Цены в магазинах снижаются, бедных становится больше. Мне попалась нотариальная контора с демоническими печатями...

Мимо прогрохотал трамвайчик.

— Пора возвращаться, — сказал я.

Небо помрачнело, ветер нагнал туч. Тот же ветер закручивал пылевые воронки на тротуарах.

Сандра застегнула пальто и закуталась в тёплый шарф.

— Давайте, — согласилась Вейл. — А то мы в дыру какую-то влезли.

— Типичный европейский город, — хмыкнул я.

У входа в торговый центр к нам прицепилась цыганка. Пока Окси лезла в кошелёк за мелочью, цыганские детишки вырвали из рук Полины шаурму и попытались вытащить из рюкзака мобильник.

— Вот и помогай людям, — буркнула сис, когда мы отошли на безопасное расстояние.

— Это цыгане, — пожала плечами Сандра. — Они себя королями мира считают.

А мне цыгане нравились.

Прежде всего — выломанностью из системы. Я поймал себя на мысли, что нифига не знаю об их жизненном укладе. Ну, есть там какие-то авторитеты у них. Бароны, кажется. Попрошайничают сплошь женщины и дети, а мужики бездельничают. И это мне не по вкусу. Мужик должен быть мужиком. Добывать, обеспечивать. А эти просто руководят процессом, ничего из себя не представляя.

Зато — свобода.

Вот кто, скажите на милость, видел цыганский паспорт? Регистрацию, ВНЖ? Цыгане не берут кредиты, не прозябают в ипотечном рабстве, их дети забивают болт на школу. Работодатель цыганам — не указ. Потому что цыгане не работают. Я вообще не представляю, где они живут... Слышал, что строят свои дома. У них всегда отдельный район на отшибе. А ещё говорят, что цыгане первыми додумались до многожёнства.

— Холодает, — поёжилась Окси.

— Портовый город, — заметила Сандра. — Погода переменчивая.

— Может, на юг? — предложила Вейл.

— Бунт на корабле, — констатировал я. — Что вы мне позавчера говорили?

— Что? — хором поинтересовались блондинки.

Я откашлялся.

И начал перечислять:

— Хотим круиз по Северной Европе. Там красиво, мы смотрели блогеров. В Гданьск хотим, в Амстердам и Рейкьявик. Куда вы там ещё мечтали попасть?

— В Ригу, — ответила Окси, переглянувшись с Вейл. — В Палангу...

— В Паланге сейчас шторм, — отрезал я. — За прогнозами следить надо.

Мощёная улочка с пыльными витринами вывела нас к хлебозаводу. Сверившись с глобал-картой, я понял, что пешком ещё пилить минут сорок. Конечно, есть телепортация, но иногда хочется пожить... по-простому. Словно я — человек. Так что, игнорируя недоумённые взгляды девочек, я вызвал такси.

И не прогадал.

Мы получили возможность полюбоваться городом на прощание. Пусть из салона автомобиля, но это лучше, чем мгновенный прыжок через тьму.

— Сюда бы летом приехать, — мечтательно произнесла Полина.

— Это не пляжный курорт, дорогая, — возразила Вейл.

— Всё равно будет классно, — поддержала сестричку Сандра.

Таксист высадил нас у аэровокзала, взял оплату строго по счётчику и умчался в каменный лабиринт.

Я обратил внимание на лица туристов. Многие стояли, уткнувшись в экранчики смартфонов, что-то возбуждённо обсуждали, спорили...

Люди были напряжены.

Слишком напряжены для туристического города.

Заверещал смарт-браслет. Я нехотя глянул на дисплей... и передумал сбрасывать. Вряд ли Марк Адамс звонит, чтобы обсудить погоду в Неоме.

— На проводе.

Из гарнитуры донёсся встревоженный голос лидера:

— Ты за новостями следишь?

— Да не особо.

— Пандем вторгся в Алтайскую автономию.

Глава 18. Плоть и кровь

Граница ЕМ с Азиатским Пандемом — понятие условное и довольно неприятное. Раздел территорий произошёл в 1946 году, после Клановых Войн. Царская Россия канула в небытие. Романовы не сумели выжить в вихре изменений, уступив место клану Адамсов. А предки Марка не смогли удержать Сибирь и Дальний Восток, зато подчинили себе Европу, остановившись лишь на берегу Ла-Манша.

Впрочем, кое-где сохранились непризнанные государства.

Пекин и Неом предпочли сохранить Алтайскую автономию в качестве своеобразного буфера. Лидеры Чжао и Адамсов встречались для переговоров в Горно-Алтайске. Там же предпочитали общаться наиболее влиятельные бизнесмены двух стран. Формально ни Пандем, ни Московия не отказались от своих претензий на регион. Президент автономии старался держать нейтралитет и балансировать на острие ножа. Этим же занимались предшественники Карьяна Исаева на протяжении семидесяти лет.

Сегодня всё изменилось.

Пандем ввёл на территорию Горного Алтая «ограниченный контингент», состоящий из боевых магов, частей регулярной армии и наземных ударных комплексов, которые можно было бы назвать танками. Сверху всё это безобразие прикрывали воздушные корабли.

Разумеется, наша разведка отмечала скопление войск у границы автономии, но Чжао прикрывались плановыми учениями. Аналитики всерьёз не верили во вторжение до сегодняшнего дня. Просто потому, что не было предпосылок. Никто ничего не нагнетал, пандемская общественность не готовилась к войне.

Дальше началась клоунада.

Наш МИД вручил китайцам ноту протеста. Пресс-секретарь решительно осудил действия Пекина. Индрадатта тоже осудили, поддержав союзников. Остальные державы предпочли не вмешиваться. В ответ китайцы заявили, что Пандем не вторгался в Алтайскую автономию, а обнаруженные там войска — это наёмники, действующие по приглашению оппозиции. Тут же выяснилось, что президент Исаев годами притеснял национальные меньшинства — армян, китайцев и прочих казахов. А у этих меньшинств, оказывается, был свой лидер, мотавший срок за убеждения. И вот недовольные скинулись по копеечке, пригласили в гости частную армию, освободили героя и свергли «нелегитимное» правительство. Карьян Исаев свалил из зоны конфликта на аэрояхте и попросил убежища в ЕМ.