Небезынтересно, что в составе экипажа «Потемкина» насчитывалось тринадцать матросов георгиевских кавалеров, ранее служивших на героическом крейсере «Варяг», во главе с бывшим ординарцем командира крейсера капитана 1-го ранга Руднева Войцеховским. Весьма показательно, что ни один из варяжцев активного участия в восстании не принимал и не входил в состав никаких руководящих комиссий. А ведь они пользовались непререкаемым авторитетом, и их участие было бы весьма на руку организаторам восстания! Из всех варяжцев лишь матрос Федор Андрюхин бегал во время мятежа с винтовкой, но на этом, собственно, его участие в событиях и закончилось. Более того, почти все варяжцы при первой возможности сошли на берег и дружно вернулись в Севастополь в свой 32-флотский экипаж, к которому и были приписаны. Заметим, что никто из них не подвергся никакому наказанию. Поведение варяжцев вполне понятно. Все они уже свое отвоевали, были обласканы властью, стали георгиевскими кавалерами, что обеспечивало им до конца своих дней жизнь в почете и уважении. На «Потемкине» они только дожидались подписания мира с Японией и увольнения в запас. И тут появляется какой-то Матюшенко с дружками, убивает офицеров и стремится сделать из них государственных преступников. Зачем все это варяжцам было надо? Поэтому они приняли волне разумное решение, послали матюшенковцев куда подальше, собрали манатки и сошли на берег.

Ветеран «Варяга» и «Корейца» Войцеховский прожил долгую жизнь и уже в пятидесятые годы XX века был награжден тогдашним наркомом ВМФ Н.Г. Кузнецовым медалью «За отвагу» за бой в Чемульпо. Ветеран, по воспоминаниям знавших его, часто и с удовольствием рассказывал молодежи о столь памятном для него сражении «Варяга» с японской эскадрой, но всегда старался обойти молчанием свою «потемкинскую» эпопею.

Часть историков считает, что «кавалеры» покинули «Потемкин» еще в Одессе вместе с оставшимися в живых офицерами, чем вызвали большое смятение среди команды корабля.

Из оставшихся в живых офицеров были доставлены на берег лейтенант Клодт, старший штурман капитан Турин, ревизор мичман Макаров, младший артиллерийский офицер мичман Бахтин (в тяжелом состоянии), старший механик подполковник Цветков, полковник Шульц, минный механик поручик Заушкевич, вахтенный начальник прапорщик Ястребцев, гидравлический механик поручик Назимов, а также два инженера Николаевского завода, монтер фирмы «Дюфлон» и 20 рабочих. На борту броненосца остались младший врач Галенко (верный клятве Гиппократа), вахтенный механик подпоручик Калюжнов и трюмный механик поручик Коваленко — единственный из офицеров, кто добровольно примкнул к мятежникам.

Отметим, что в момент высадки офицеров на берег в порту полыхал пожар погромов и раздавались выстрелы. Поэтому офицеры до последнего момента так и не знали, куда их везут— то ли освобождать, то ли расстреливать. Именно поэтому подпоручик механик П. Калюжнов, испугавшись выстрелов на берегу, предпочел остаться на корабле.

* * *

Около 6 часов утра 15 июня к Новому молу Одесского порта подошли миноносец № 267, паровой катер и шлюпка с «Потемкина». Они доставили на берег тело Вакуленчука, почетный караул и делегацию матросов, около 40 человек.

Мертвого Вакуленчука положили на Новом молу с запиской на груди. «Почтеннейшая публика! Г.г. одесситы, перед вами лежит труп зверски убитого старшим офицером броненосца “Князь Потемкин-Таврический” матроса Вакуленчука, за то, что он осмелился заявить, что борщ никуда не годится. Товарищи, осеним себя крестным знамением и постоим за себя. Смерть угнетателям, смерть вампирам, да здравствует свобода. Команда броненосца “Князь Потемкин-Таврический”».

По другой версии текст записки выглядел несколько иначе: «Почтеннейшая публика! Перед вами лежит тело убитого матроса Григория Вакуленчука, убил старший офицер эскадренного броненосца “Великий князь Потемкин-Таврический” за то, что тот сказал, что борщ не годится. Отомстим кровопийцам! Смерть гнобителям, пусть живет свобода».

В любом случае в записке было написано полное вранье относительно Вакуленчука, у которого, как мы уже знаем, никаких претензий в отношении плохого борща никогда не было. Но какое это уже имело теперь значение? Труп убитого матроса должен был призвать к неповиновению властям теперь уже население Одессы. Умиляет и почти цирковое обращение — «почтеннейшая публика», но, как говорится, как могли, так и написали.

Вокруг покойника постепенно начали собираться любопытствующие. Находившиеся рядом с трупом матросы комментировали записку. При этом быстро нашлись те, кто тут же стал делать на покойнике свой гешефт. По воспоминаниям, подходившие к телу одесситы то и дело опускали деньги в некую кружку, жертвуя деньги на похороны моряка. Кто именно вовремя подсуетился и поставил около покойника кружку и куда делись потом собранные деньги, история умалчивает.

Историк Б.И. Гаврилов своей книге «В борьбе за свободу» пишет: «Как только делегация (матросов. — В.Ш.) ушла в город, казаки и полиция попытались разогнать потемкинцев, охранявших тело Вакуленчука. Рабочие, находившиеся в порту, сообщили об этом на броненосец. Судовая комиссия распорядилась приготовиться открыть огонь по казакам из корабельных орудий. На фок-мачте “Потемкина” взвился боевой красный вымпел. Матросы почетного караула крикнули рабочим, что броненосец открывает огонь. Этого было достаточно, чтобы казаки и полиция покинули порт».

Как мы уже писали выше, съехавшая на берег делегация матросов отправилась на поиски местных революционеров, а заодно и французского консула.

Разумеется, согласно версии советских историков, потемкинцы мечтали найти не просто каких-нибудь революционеров, а именно социал-демократов, а лучше всего б именно большевиков. Только им, и никому другому, желали доверить они свои революционные думы и планы, только от них ждали правильных советов. Ну, а на кой ляд, спрашивается, нужен был Матюшенко иностранный консул, да еще именно французский? Скорее всего, Матюшенко желал, чтобы о мятеже на «Потемкине» заговорил весь мир. Однако подвела грамотность, и он перепутал дипломата с журналистом.

Для предупреждения возможных инцидентов судовая комиссия «Потемкина» направила французскому консулу заявление и попросила передать его городским властям Одессы. В заявлении говорилось: «Почтеннейшая публика города Одессы! Командой броненосца “Князь Потемкин-Таврический” сегодня, 15 июня, было с корабля свезено мертвое тело, которое и было передано в распоряжение рабочей партии для предания земле по обычному обряду. После чего, пройдя несколько времени, была прислана этими рабочими на корабль шлюпка, что и заявила: стражу, стоящую у мертвого тела, казаки разогнали. Тело оставлено без надзора. Команда броненосца просит публику города Одессы: 1) не делать препятствия в погребении матроса с корабля; 2) учредить общее со стороны публики наблюдение над правилами; требовать от полиции, а также и казаков прекратить свои напрасные набеги, почему это все бесполезно; 3) не противодействовать доставлению необходимых продуктов для команды броненосца рабочей партией; 4) команда просит публику города Одессы о выполнении всех перечисленных выше требований. В случае, если во всем этом будет отказано, то команда должна будет прибегнуть к следующим мерам: будет произведена по городу орудийная стрельба изо всех орудий. Почему команда предупреждает публику и, в случае возникновения стрельбы, просит удалиться из города тех, которые не желают участвовать в противодействии. Кроме того, нам ожидается помощь из Севастополя для этой цели — несколько броненосцев, и тогда будет хуже».