— Я как раз и думаю, как ее использовать по назначению. А у тебя какие мысли, Сережа? — сказала я самым обольстительным своим голосом.

— Надо позвать Кирилла, мы можем репетировать! У него дома жена, маленький ребенок — там неудобно. У меня отец… Так что твоя квартира — идеальный вариант.

Я знала, что Кирилл был его однокурсником в университете, с которым они вместе создали рок-группу. Громов выступал как вокалист, а Кирилл писал музыку и тексты. Для записи альбомов они звали музыкантов из других групп. Группа была настолько андеграундной, что никогда не выступала живьем, а только записывала альбомы. Поверить в то, что Громов поет, мне было трудно. Когда он в пьяном виде иногда начинал музицировать, то Демонстрировал голос очень громкий, но полное отсутствие слуха и вообще музыкальности.

— Блин, Сережа, ты же петь совсем не умеешь, — только и сказала я, узнав о его карьере рок-вокалиста.

— Кто угодно умеет петь. Даже ежа можно научить. Главное — экспрессия и артистичность. Ты же не будешь отрицать, что того и другого у меня в избытке. Нашей группе нужен именно такой солист, как я. И потом, многим нравится, как я пою Особенно юным девкам. — Кажется, он обиделся. — Кстати, чтоб ты знала, я учился в музыкальной школе и меня считали очень способным, — запальчиво добавил он после паузы.

— Да, и на чем ты играл? — спросила я. — На кларнете?

— Почему ты так думаешь?

— Да таких рыжих, как ты, берут только на кларнет — готовят клезмерскую музыку играть. Чтобы потом было кому выступать на фестивалях музыки народов СССР. Ты бы здорово представлял Биробиджан.

— Очень смешно. Во-первых, я не рыжий, я светлый шатен, у меня просто немного рыжеватая борода, как и положено Льву по гороскопу. Все Львы немного рыжеваты. Во-вторых, я играл на трубе.

— И что?

— Я не закончил. Но на парочке похорон сыграл, там моей квалификации хватило.

Громов достал из портфеля деревянную рамку с натянутыми на нее нитками, всю в непонятных узелочках. Завязал еще один и, глядя на него, нетвердо заблеял.

— Я беру до диез, — объяснил он нам с Машей в ответ на наши удивленные взгляды.

Кирилл, наверное, был к этому привычен; не обращая внимания на экзерсисы Громова, он тихонько наигрывал что-то на гитаре. Налили принесенного с собой вина, выпили. Потом Громов запел, и это было страшное зрелище. Он весь изгибался, выкручивался, жутко манерничал и гримасничал. Жилы у него на шее вздулись, лицо покраснело, борода торчала вверх, как у Ивана Грозного из фильма Эйзенштейна. Периодически Громов со стуком падал на колени и воздевал руки вверх, что только усиливало сходство. Кирилл, в ответ на это, вскакивал со стула и нависал над ним, так что казалось, будто сейчас они сольются в страстном поцелуе. Мне было до того неловко, что я даже не могла разобрать слов, которые выкрикивал Громов. Я украдкой посмотрела на Машу, та смотрела на них во все глаза, улыбалась и качалась в такт музыке. Ей явно нравилось. Снова выпили, опять запели. Они сыграли весь альбом, и на этом их творческие силы закончились. Выхлебав еще стакан вина, Кирилл потребовал включить телик и выключить свет. Какое-то время мы смотрели телевизор, а Громов флиртовал с Машей, которая хвалила их музыку, его пение и его сценический образ.

— Вы должны выступать. Народ должен вас видеть, а не только слышать! — с энтузиазмом говорила Маша.

— У нас интеллектуальная группа, мы не панки какие-нибудь, чтобы выступать в клубах. Нам подходит работа в студии. — Громов щурил на нее свои зеленые глаза, как кот на сметану.

— Нет, без выступлений вас никто толком не узнает.

— Ну, пока все неплохо. Например, в хит-параде «Собеседника» мы занимаем третье место. Очень прилично для группы, которая вообще не имеет рекламы и ни разу не выступала, Кирилл сидел рядом, слушал и посмеивался. На меня никто не обращал внимания, сказать мне было нечего, поэтому я налегала на вино.

— Маша, Маша, какая же ты потрясная девушка! Просто супер. Кирюха, я тебе завидую, честно. У тебя и жена такая красивая, и Маша есть — тоже красивая и очень умная. — Громов взял ее руку и поцеловал.

Маша смеялась, упоминание Кирилловой жены на нее никак не подействовало.

— Нет, Кирилл, ну скажи, почему ты не любишь Машу?

— Почему я не люблю Машу? — удивился Кирилл. — Я ее очень люблю.

— Кира меня очень любит. С чего ты вдруг взял, что нет? — весело спросила Маша.

— Ну, как же, у него — жена. Вот сейчас вы расстанетесь, и он пойдет домой, к ней.

Кирилл смутился, покраснел. Он не нашелся, что сказать, и потянулся за бутылкой. Громов упивался этим моментом, он любил ставить людей в неловкое положение и наслаждался их растерянностью. Но Маша была совсем нелегкой добычей.

— Ну и что? У нас такие отношения, и они нас обоих устраивают: его — потому что он может потом пойти домой, меня — потому что я ничем не связана и свободна. Зато когда мы вместе, нам хорошо вдвоем. Да, котенок?

Мы сидели с Громовым на диване перед телевизором, а они за нашей спиной пыхтели и стонали на кровати. Я не оглядывалась поинтересоваться, чем это они там занимаются, — и без того сомневаться не приходилось.

— Ребята, раз вы все равно ничего не делаете, может, пойдете на кухню? — раздался голос Маши у меня из-за спины. Мы с Громовым встали и вышли на кухню.

— Ты что такая грустная? — спросил он.

— Я не грустная. Я задумчивая.

— Тебе очень к лицу такое выражение — мягкое, погруженное в себя. Очень женственное. И волосы так красиво лежат.

По тому, как Громов начал гладить меня по спине, я поняла, что он хочет заняться сексом. На кухне, у стола, стоял диванчик, на котором мы и устроились. Я уже не думала, почему в моей же квартире меня согнали с кровати посторонние люди и я должна заниматься любовью в кухне, на кушетке, на которой спала, когда была в первом классе. Это все, что у меня было, и надо было жить этим моментом. В большое окно падал свет фонаря и освещал кухню синим нереальным светом…

Вдруг прямо у меня над головой резко и громко зазвонил телефон. От неожиданности я сняла трубку.

— Алле.

— Это ты? Я так и знала, что ты там! — Мама, поднаторевшая в слежке за отцом, вычислила и меня. — Что ты там делаешь в такое время?

— Ничего не делаю. Захотелось побыть одной, вот и пришла.

— Ты там с ним, да? Я сию же минуту приеду. Я беру такси и через двадцать минут буду там. Если вы до тех пор будете…

— Да делай что хочешь! Мне-то что? — я бросила трубку.

— Что она сказала? — сразу же спросил Громов.

— Ничего, просто кричала.

— Нет, она сказала, что сейчас приедет. Она еще и милицию вызовет.

— Да не приедет она. Просто так пугает. Успокойся, — я попыталась его обнять и уложить назад.