Ислам миновал проход и толкнул ведущую на улицу дверь.

* * *

Вечером Зарема, по своему обыкновению, долго и тщательно мылась. В голову лезли разные мысли, а перед глазами стояла одна и та же картина – прижавшийся ушком к маминой груди малыш, которого она увидела в паспортном столе.

«Наверное, когда придет мое время, и я войду в милицию, там снова будут дети, – с тоской подумала она. – Интересно, а что будет с неверными после смерти?»

Она вышла в коридор и едва не вскрикнула. Уперев руки в бока, перед ней стоял Андрей.

– Ты напугал меня, – одними губами проговорила Зарема.

– Неужели такой страшный? – Он сделал лицо удивленным.

– Что ты здесь делаешь? – Заранее зная ответ, она опустила взгляд. Ноги предательски затряслись.

– Тебя ждал.

– Зачем? – Сердце сжалось в комок. Все это время у Заремы не выходил из головы разговор, в котором Саловди предлагал Андрею поменять Кемису на нее.

– Ты сказала, что после того, как потушила пожар, еще и прибралась в моей комнате, – напомнил он.

– Так и было, – молодая женщина догадалась, он просто хочет заманить ее к себе без шума. – Что-то пропало?

– Если бы пропало, ты бы здесь уже не стояла, – зло ответил Андрей.

– Тогда почему ты спрашиваешь? – Зарема втянула голову в плечи.

– Кто-то рылся в моих вещах.

– Но где там твои вещи? – опешила она. – Только пустой шкаф и диван. Одежды почти нет.

– Пойдем, покажу, – Андрей воровато оглянулся по сторонам и взял ее за локоть.

– Отпусти! – Она сделала робкую попытку освободиться, но он сдавил пальцами ее руку так, что она присела и мелкими шажками проследовала за ним.

Андрей подвел ее к разложенному дивану, сел, развернул к себе лицом, резким движением распахнул халат и приник к животу губами. От неожиданности Зарема вскрикнула. Но он уже обхватил ее руками и повалил на бок.

– Мне нельзя, – простонала она, отворачиваясь от его поцелуев. – Мне недавно… Мне будет больно…

Но Андрей оказался очень сильным мужчиной. У нее хрустели кости, она задыхалась и не могла кричать. Еще немного – и вот она уже на спине. Зарема свела ноги и вцепилась ему в спину ногтями. Но это вызвало у Андрея лишь усмешку. Он вставил ладонь между бедер и раздвинул их.

Зарема зажмурилась и обмякла. Еще мгновение – и вот он уже с силой вошел в нее.

Сколько длилось это, молодая женщина не помнила. Когда Андрей, наконец, насытился и свалился рядом, она села, собираясь уйти. Однако он взял ее за запястье.

– Отпусти, – Зарема попыталась освободить руку. Но он сжал ее сильнее.

– Ты сейчас заставил меня совершить грех, – простонала она. – За что?

– Почему? – он улыбнулся. – Чего здесь такого?

– Ты русский и к тому же другой веры, – объяснила молодая женщина.

– Я мусульманин, – заговорил он на чистом чеченском языке. – Не удивляйся. Много лет назад я жил в Грозном. Мои родители русские. Потом окончил институт в Ленинграде. Но тогда инженеры радиоэлектроники оказались не нужны. Вначале вроде ничего; мне присвоили звание лейтенанта и призвали в армию на два года. Так я стал «пиджаком».

– Я не понимаю, как это?

– Гражданский человек, на время становившийся офицером, назывался «пиджак», – пояснил, как мог, Андрей. – В девяносто третьем вернулся в Питер. Работу найти не мог, стал работать на бандитов. Делал бомбы. Потом наловчился сам устанавливать их. В общем, от моих рук погибло много народу. Не прошло и полгода красивой жизни, как нашу бригаду накрыли. Кто на нары отправился, кому башку свинцом залили, а я в Грозный сбежал. Там как раз силу новая власть набирала. Ей нужны были специалисты. Тем более я местный. Принял ислам. В девяносто пятом воевал в Грозном, против неверных.

– Почему Саловди не скрывал этого, а ты прикидывался? – От удивления Зарема забыла, зачем он втащил ее к себе и вообще почему лежит рядом.

– С ним ты была знакома раньше и знала его настоящее имя, а меня увидела только здесь, – пояснил он.

– У тебя есть жена!

– Ну и что? – удивился он. – Почему мы не можем получить маленькую человеческую радость?

– Это грех. – Молодая женщина закусила губу.

– Ваххаб проповедовал, что это не грех, – ответил Андрей. – Тем более что бы ни случилось, теперь тебе можно все. Твоя дорога ведет в рай.

– Но я не хочу! – выкрикнула Зарема. – Ты русский, хоть и мусульманин.

– Молчи, женщина! Ты во всем должна подчиняться мужчине! Или забыла? – быстро зашептал он. – Тем более я помогаю тебе стать шахидом и оказаться в раю.

– Я встречу там Хусейна, что он скажет? – в отчаянии простонала Зарема.

Видимо, такого оборота дела Андрей не ожидал и растерялся. Он некоторое время хлопал глазами, размышляя, как выйти из щекотливого положения. Потом притянул ее голову к себе и зашептал на самое ухо:

– Все, что в этом мире было плохого, все грехи, – они смоются кровью. В рай ты придешь чистой. А я помогу тебе попасть туда. Ты должна быть вдвойне благодарна.

– Врешь! – сквозь зубы процедила Зарема, чувствуя, как он снова входит в нее. – Вы просто зарабатываете деньги.

Андрей, наконец, добился своего. Лицо сделалось сосредоточенно довольным.

– Конечно, за любую работу нам платят, – тяжело дыша, прохрипел он. – Это вам в раю не нужны будут ни еда, ни квартира. Там все есть. А нам еще страдать в этом мире.

– Так пойдем со мною, – предложила Зарема.

– Но моя жена здесь. – Он стал ритмично двигать тазом.

– Ты не женат, – отвернувшись и закрыв глаза, прошептала она. – Ты только собираешься…

– Откуда знаешь? – Его движения стали сильнее.

Зарема вскрикнула.

– Кто сказал тебе? – обжигая ухо горячим дыханием, спросил он.

– Никто, я так догадалась, – со стоном вырвалось нее.

– Ты умная такая, – похвалил он. – Спасла меня. Знаешь, сколько здесь взрывчатки? На месте дома была бы яма.

– Но ведь это хорошо, – Зарема открыла глаза. – Сколько неверных ушло бы вместе с домом…

– Ты не понимаешь, – насильник стал двигаться сильнее и ритмичнее. – Есть план. Его большие люди разрабатывают. Еще есть приказы, которые мы обязаны выполнять.

– Я думала, Саловди здесь главный, – прошептала Зарема.

По телу прошла волна судороги, и стало жарко. Андрей тоже замер, напрягся и через пару секунд устало лег рядом.

– Те, чьи приказы мы выполняем, живут далеко, но здесь везде у них есть свои глаза и уши. Они наблюдают за нами. Если кто-то вздумает своевольничать, его накажут.