Она даже не знала, найдется ли в ее голове место для таких мыслей, но Кир, не дожидаясь ответа, достал из холодильника жареную курицу и рис.

— Богато, — вслух восхитилась Полина.

— А вы, девушка, готовить умеете? — не унималась язвительность Ярика.

— Ещё пара таких реплик, и я тебя пну, — пригрозил Кир.

— Ладно. Приятного. Всего.

Двусмысленно подмигнув, Ярик сполоснул чашку в раковине и ушел.

Кир и Полина остались вдвоём на кухне.

— И чего не ешь? — спросил Кир, наблюдая, как Полина вилкой ковырялась в предложенном ужине. — Я не бог кулинарии, конечно, но мы с Яриком ели это и все ещё живы.

— Нет, ты что, я совершенно не сомневаюсь, что это вкусно.

— Тогда в чем дело? Опять загналась? Жалеешь уже, что пошла со мной?

— Нет.

— Не понимаю я тебя, — вздохнул Кир.

— И я себя тоже, — Полина все-таки набрала на вилку несколько зёрнышек риса и попробовала. — Вкусно, правда. Кир, я не жалею, я наоборот говорю, жаль, что раньше так не сделала. Но ты прав, я не была готова.

— А сейчас ты действительно готова или испугалась, что я больше никогда не появлюсь?

— Разве одно обязательно исключает другое?

Теклер задумался и понимающе кивнул. Тут Полина была права: одно не исключало другого.

— Надеюсь, ты понимаешь, насколько это серьезно для меня, — единственное, что он сказал.

Полина отпила глоток чая и отодвинула посуду в сторону.

— Я всегда это понимала, но раньше поверить не могла. Ведь ты меня годами ждал, получается?

— Врать не буду, я пытался замутить с кем-нибудь, но не получилось.

— И у меня. Тоже ведь знакомилась с парнями на первом курсе, на свидания ходила, но чувствовала, что они все не те. Но сравнивала с Маратом…

Она напряглась, ожидая реакции парня, так как сама его просила о Янине не говорить. Но Кир, которому явно не было приятно слышать опять фамилию друга в таком контексте, виду не подал.

— Это логично, он твоя первая любовь, у вас были отношения.

— Ты не ревнуешь?

— Поль, ты мне нравилась ещё тогда, когда вы встречались. Какой смысл ревновать, если третьим был я? И ты уверена, что хочешь сейчас об этом поговорить?

— Если честно, хочу обо всем, — призналась Полина.

— Окей, говори, все что есть.

— Черт. А это сложно. Можно сходить покурить?

— Ты забыла? У меня дома нельзя, — резко ответил Кир.

— Я выйду из подъезда.

— По, тебе реально так сильно это нужно? Пойми, я не воспитываю, ты большая девочка, но разве есть в этом что-то хорошее? Я сам давно бросил и только рад.

— Я так расслабляюсь.

— Лучше б по-другому расслабились, — Теклер жадным взглядом окинул ее фигуру, и Полина поняла намёк.

Не сказать, что боялась вновь быть с ним, но переживала, что спешка только отрицательно скажется на том, что они пытаются построить. Любовь не для того, чтобы забыться, а для того, чтобы стать друг для друга самым ценным, самым дорогим.

— Кир…

— Если очень хочешь, иди и кури, — довольно сухо обратился к ней парень.

Закатанные по локоть рукава рубашки, открывающие татухи и фенечки на запястье. Непослушные густые волосы, которые никак не укладывались. Блеск в глазах, обещавший Полине то, что просто так ее больше не отпустят. Все это не осталось без внимания, когда она в ответ посмотрела на парня, сидящего напротив. И почему-то передумала выходить курить.

— Не пойду.

— Тогда продолжай, что хотела сказать.

— В общем, я ни в кого не влюблялась. Да и вообще, лишенная даже минимального внимания родителей, оставшаяся без подруг, в чужом городе, я чувствовала себя… никем? Нет. Худшей версией себя. Мне казалось, пока я буду такой, я не смогу никому понравиться, подружиться с кем-то. И когда появился ты, я не могла поверить, что ты правда все ещё любишь меня, даже спустя столько времени.

— Сейчас веришь?

— Почему ты любишь? — вместо ответа на вопрос, Полина задала свой.

— Почему? Хочешь честно знать? Я и сам задаю себе этот вопрос. И чем больше ты бегаешь от меня, тем чаще задаю. Но я знаю, что ни с кем больше нет такого, как с тобой. Не знаю, хорошо это или нет, но это точно не зависимость. Просто… просто сильные чувства, наверное. И победить их не может даже чёрный список.

— Ох, Кир…

— Ты доедать будешь? — неожиданно спросил он, уходя от темы. Хотя ещё минуту назад признавался в любви.

— Да, сейчас.

Полина составила тарелки в раковину и молча вымыла их. Кир не стал мешать. Пока она натирала посуду губкой, Теклер сидел полубоком, наблюдая за ней. А когда закончила, так и остался на месте, не вставая. Полина развернулась и долго смотрела на него, подмечая все детали, желая навсегда запомнить.

А потом она обошла Кира и запрыгнула на стол, усаживаясь поудобнее. Коленом специально задевала его плечо, а рукой дотронулась до волос, взъерошила и глубже запустила пальцы в его светлые вихры.

Кир придвинул стул, устраиваясь рядом, и руками сжал бёдра Полины, дёрнув ее ближе к себе. Она наклонилась, и он прижался крепче, губами через ткань свитера касаясь района солнечного сплетения.

— Теклер…

— Нельзя? — одним словом спросил все, что хотел.

— Можно. Конечно, можно.

Наверное, у Кира должно было сорвать стоп-кран, только вот… не сорвало.

Он хотел, хотел до безумия, и проблема была не в друге за стеной, который, к слову, все-таки свалил и показательно хлопнул дверью. Проблема была в самой Полине.

Он слишком ее любил.

Кир мечтал, чтобы его любили в ответ. Видел, как старается Полина, какую огромную работу она проделала над собой с момента встречи в баре, как разложила в своей голове по полочкам прошлое, как открыла себя навстречу будущему, но все казалось каким-то ненастоящим. Пластмассовым. Вымученным. Назвать можно любыми словами, но суть одна — Кир чувствовал, что не все так, как должно быть. Если после этого она снова сбежала бы, он сошел бы с ума.

Каждый заслуживает своего счастья, и каждый заслуживает его в полной мере, а не в половинчатой, когда твой любимый человек не понимает до конца, что делает. Кир был убежден, что Полина еще не понимает.

Поэтому он поднялся, снизил градус интимности, положив руки на плечи Полины, и склонился к ее лицу.

— Можно, но не сейчас, — тихо сказал он.

— Что?

— Ты все поняла. Я не хочу торопить тебя и позволять делать это на эмоциях.

— Теклер, твою мать, ты правда сейчас не продолжишь?

Он молча кивнул, крепче впиваясь пальцами в ее плечи.

— Правда. Я люблю