Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кир виновато нахмурился:
— Я найду способ переложить бытовую магию на язык схем, подходящих плетениям Шу. Обещаю, окна мыть вручную не придется.
— Да я не против поработать руками, жила же в мире без магии. Поверь, это не главное.
С магией возникли проблемы: новые тела оказались к ней неспособны. Ни Кир, ни Баба Шу больше не чувствовали магических потоков. На плетениях паучихи это не отразилось, их и раньше приходилось наполнять из сторонних накопителей. А вот Кир создавать новые артефакты теперь не мог. Но эти переживания перекрывала огромная радость: исчезла магия Эи! А значит, ей не грозит притянуть в свое тело очередного иномирянина. Поток попаданцев закончился.
Осталось — всего лишь — разобраться с теми, кто уже здесь.
Кир сжал мои руки, согревая своими:
— Диана, что тебя беспокоит? Боишься, что на материке нас кто-нибудь вычислит? Враги далеко.
— Меня больше пугают те, кого мы заранее считаем друзьями.
Те, кому мы решили создать тела. Ради кого собираемся с Киром отправиться на материк, чтобы пополнить запасы порошка для приготовления стабилизирующей эссенции. Баба Шу с Трандерскунцией воплотили в первую очередь Кира и Дока — ученых. Потом появились мы с Эей. Забавно, выглядим в новых телах, как три сестры: старшая — Шу, младшая — Эя. И я, где-то посерединке. Друг на друга похожи, только оттенки зеленого чуть различаются. Ну, и возраст немного. Мелочи. Целые сутки Эя страдала, придумывая облик для Зура. Каким он хотел бы быть? Ведь не спросишь!
— Милая, не думаю, что у Зура есть какие-либо предпочтения относительно новой внешности, — обняла ее Шу. — Вспомни, ты говорила, в его мире даже пища была неорганической. Как же должны отличаться от нас те существа!
— Что же делать? — совсем растерялась Эя.
— Зур будет счастлив знать, что его облик нравится тебе, и примет все, что ты выберешь.
Не возьмусь описывать их встречу, это было слишком трогательным и слишком личным. В тот момент я представляла, как зазвучит на острове марш Мендельсона.
А потом мы вдруг растерялись: кого воплощать следующим? На всех эссенции не хватало. Брать кристаллы в случайном порядке? А потом доказывать тем, кто окажется в числе последних, что в задержке с их воплощением не было ничего личного? Нет, уж лучше как следует подготовиться, и «оживить» всех попаданцев одновременно.
— Не всех, — мрачно вздохнула Шу. И на чистом девичьем лице вдруг мелькнула благородная ярость вождя: — Как насчет тех, что находятся в руках императора? Тех, чью уникальность он использует ради своего могущества? Тех, кого по его приказу превратили в магические батарейки, в артефакты, чью память замкнули на каком-нибудь из самых жутких моментов потерянной жизни — и заставляют переживать его снова и снова, равнодушно пользуясь энергией этих страданий?
— Мы освободим их! — вскричал Док. И Кир вскричал. И Эя с Зуром. И я тоже очень воодушевленно шумела. Глава диверсионно-освободительного корпуса с оплетенной кружевом паутины планеты осталась довольна. И начала поглядывать в сторону еще не воплощенных кристаллов, как на ждущих мобилизации солдат.
Вот тогда мне и стало жутковато.
По песку вдоль кромки воды, уворачиваясь от жадных язычков волн, пробежал крабик. Взглянул на нас с Киром — и прибавил скорости.
— Кир, как думаешь, смогут жить счастливой коммуной на острове два десятка существ из очень разных миров?
С разной моралью. Разным жизненным опытом. Существа, которых выдернули из родного мира насильно и долго держали в плену, за существ не считая…
— Мы попробуем, — Кир обнял меня крепче.
— А если кому-то не понравится тело, которое мы для него создадим?
Кир задумался:
— Надо восстановить маго-машину, чтобы иметь возможность изымать сознания повторно. Пока у нас есть только Шляпп, который сознания подсаживает. — Он оживился: — Представляешь, как будет здорово: помещаем попаданца в «черновик», выслушиваем его пожелания, и потом создаем ему идеальное тело, тело мечты!
— А через пару недель он решит, что хотел бы сменить цвет глаз, или рост, или вовсе — жить женщиной, а не мужчиной. А вдруг в своем мире он был гермафродитом?
— Э… — растерялся Кир.
— А если кто-то захочет выглядеть так же, как на родной планете? Наводним этот мир небывалыми чудищами?
— Но это опасно, — сник Кир. — Их заметят, начнется охота… Нет, воссоздавать прежний облик мы не позволим.
— И нас проклянут.
— Мы все объясним. Поймут и привыкнут.
— А как только привыкнут, начнут выискивать в своих «идеальных» телах недостатки. И требовать их замены. И всю жизнь ты будешь носиться по свету, собирая ингредиенты для стабилизирующего порошка, чтобы получить лишь очередные требования и претензии.
— Родная, ты преувеличиваешь, — Кир тревожно нахмурился — и вдруг отстранился, требовательно заглядывая мне в глаза: — Тебе не нравится это тело?
— Нравится. Потому что мне подарил его ты, и я чувствую нашу любовь каждой клеточкой. Но у других подобных эмоций не будет.
— У них будут вечная молодость и вечная жизнь. Этого мало?
— Может, этого слишком много? Тебе не страшно? Вспомни, с каким нетерпением Шу ждет воплощения попаданцев, чтобы собрать боевой отряд. Инопланетные диверсанты, запросто меняющие тела. Способные принять любой облик. Вооруженные магией, незнакомой этому миру, и оттого еще более опасной…
— Магия в этих телах не работает.
— Баба Шу нашла способ адаптировать свои умения. И Трандерскунция. А интеллект Дока, с его научными знаниями и абсолютной памятью, поопаснее любой магии. Мы сейчас и представить не можем, кто войдет в отряд неуловимых, идеально замаскированных боевиков и отправится во дворец императора, мечтая отомстить этому миру за все, что пришлось здесь пережить.
— Попаданцы захватят наш мир, — будто в трансе, произнес Кир. — Я слышал эти слова. И сам их произносил. Зачем ты снова их говоришь?
Круг замкнулся. Перед глазами возникла шкатулка — желтоватое мерцание кристалла среди черного бархата. Профессор. Дядюшка. Избранный. Властолюбивый и жадный подлец, пожелавший разжиться могуществом за чужой счет.
Братоубийца.
Поначалу он убеждал брата, что его эксперименты опасны. Хотел защитить родной мир. Но разве ученых останавливает потенциальная опасность великих открытий? Слова не подействовали.
Самым честным в той ситуации было бы убить Эю...
По спине побежал холодок.
Император решил поступить мудрее: использовать великие возможности на благо
