class="p1">— Может, но он сомневается даже в подлинности головы, которую привез мистер Джонсон.

— Одно дело голова, другое — зуб! — изрек Алан. — Перед отплытием я прихватил в городской библиотеке пару книжек об ископаемых гадах. Для того, чтобы быть в курсе… И знаете, к какому выводу я пришел, мисс Дарвин?

— Окажите любезность.

— Профессора, которые раскапывают разные окаменелые мослы, никогда не видели своих подопечных вживую и потому плохо представляют, как они выглядели на самом деле. Отсюда следует, что человеку, подобному вашему отцу, легче поверить в зуб, нежели в заспиртованную голову ящера…

— Не совсем уловила логику ваших рассуждений, — съязвила репортерша, — но извольте, я сведу вас с моим отцом. И прямо сейчас, если вам так приспичило!

И она решительно постучала в дверь каюты профессора Дарвина. Щелкнул замок, и в щели между косяком и приоткрытой створкой показалось встревоженное лицо палеонтолога.

— Что случилось, Ингрид?

— Надеюсь, я тебя не разбудила, папа?

— Нет, я еще не ложился, — пробурчал тот. — Писал отзыв на дурацкую статью этого идиота, Локвуда, в «Нейчур»[4]…

— Тогда не мог бы ты побеседовать с этим джентльменом, папа? У него неотложное дело.

— Что ж, проси, только у меня не убрано…

— Ничего. Его это не смутит. Его, похоже, мало что может смутить.

Мистер Дарвин распахнул дверь. Его дочь посторонилась, чтобы пропустить зверолова, а сама кинулась в свою каюту строчить репортаж. От беседы настырного мистера Экзито с ее вспыльчивым отцом она не ждала сенсаций. Скорее всего, папа попросту выставит наглеца за дверь. Палеонтолог Джеральд Дарвин был не из тех людей, которые меняют свои убеждения, если для этого нет достаточных оснований. Этот наивный недотепа охотник полагает, что, увидев зуб, ее отец прослезится, заключит собеседника в объятия и признает свою ошибку. Как бы не так!

— Что вы мне суете этот зуб, молодой человек! — сотрясал громовым басом пароходные переборки профессор Дарвин. — Я вам не дантист!

— Да, но вы же ученый! — пытался настоять на своем Алан. — Вы можете определить, какой твари он принадлежит?

— Разумеется! Этот зуб принадлежит птеранодону лонгицепсу[5].

— Это что еще за зверь?

— Летающий ящер, с размахом крыльев более шести метров.

— Вот в такого я и стрелял, когда он схватил мальчишку-стюарда!

— Вы уверены? — спросил палеонтолог, несколько смягчая тон. — Попробуйте найти ее вот здесь…

Он протянул гостю иллюстрированную монографию с изображениями ископаемых животных. Алан присел на краешек дивана и принялся листать том. Книга была напечатана на немецком языке, которого зверолов не знал, и потому ему пришлось положиться на свою зрительную память. Профессор тоже даром времени не терял. Он сел к столу и начал рассматривать принесенный охотником зуб сквозь большую лупу. Потом мистер Дарвин с помощью надфиля, который обычно использовал для тонкой очистки окаменелостей от лишних наслоений, добыл несколько крошек и некоторое время внимательно изучал их.

— Кажется, нашел… — пробормотал зверолов, возвращая ученому книгу, открытую в том месте, где иллюстрация с крылатыми ящерами занимала целый разворот.

Мистеру Дарвину достаточно было мельком взглянуть, чтобы определить, что за животное там нарисовано.

— Да, это лонгицепс, — пробурчал он и шумно поскреб в бороде. — Надо признать, юноша, что зуб, который вы мне принесли, подлинный… И это… не окаменелость…

— Ну вот, — с облегчением выдохнул Алан. — А вы утверждали, что заспиртованная голова ящера — подделка…

— За зуб я почти ручаюсь, — упрямо проговорил профессор. — Для утверждения, что препарат, который вы именуете «заспиртованной головой ящера», является подлинником, у меня не хватает достоверных данных…

— И то хлеб, — буркнул охотник.

— Я одного не пойму, молодой человек, — сказал мистер Дарвин. — Почему вас так заботит мое мнение? Признаю я, что вымершие ящеры могли сохраниться до сих пор, или нет, для вашей миссии значения не имеет. Вам платят за отлов. Будет что ловить, вы заработаете, а если нет — просто проветритесь за счет нанимателя…

— Я вам отвечу, профессор, — откликнулся зверолов. — Если мне все-таки придется ловить этих ваших ящеров, я хотел бы знать их повадки. А вы единственный человек в экспедиции, который хоть что-нибудь знает об этом.

Уровень пятый

Престо начинался исподволь, с едва заметных признаков, постепенно втягивая «Кайман» в свои пределы, словно не пароход приближался к городу, а город подкрадывался к пароходу. Все чаще вместе с ветками, сорванными листьями, плодами, лепестками цветов и прочим лесным сором стал попадаться городской мусор — доски, бумажки, тряпки. Сеньор де ла Кастилья не любил беспорядка и потому смотрел на это с неодобрением. Сам он выглядел безукоризненно. Его белоснежный китель, отутюженные до бритвенной остроты брюки и фуражка с начищенным до золотого блеска «крабом» сияли на мостике на зависть капитанам других судов, что попадались навстречу или шли параллельным курсом.

Через час за бортом потянулись застроенные лачугами окраины, городское кладбище, осененное крестом ветхого костела, железная дорога, по которой бодро катил маневровый паровозик. Путешествие по реке заканчивалось, и на палубу высыпали пассажиры, предвкушающие краткий, но столь необходимый им перед долгим и опасным походом отдых в оте ле, где будут не приевшиеся уже обеды у чопорного потомственного идальго, а что-нибудь более разнообразное. Хотя, конечно, вряд ли ресторанные повара могли сравниться с виртуозом кулинарии корабельным коком.

Накануне в каюте капитана «Каймана» состоялся один деловой разговор. Во время оного сеньор де ла Кастилья предложил поверенному в делах мистеру Джонсону свое содействие.

— Я должен поставить пароход в док для проведения капитального ремонта судовой машины, — сказал капитан. — Часть команды останется не у дел. Разумеется, я могу их занять покраской, чисткой и прочим, однако близость берега плохо сказывается на трудоспособности экипажа…

— Понимаю, — кивнул Джонсон. — Кабаки, женщины…

— Ножевые раны и… сопутствующие заболевания, — подхватил сеньор де ла Кастилья. — Так вот, я хочу предложить этих людей вам, сеньор Джонсон. Используйте их, как вам заблагорассудится, но о жаловании позаботьтесь сами. Пароходная компания вряд ли одобрит расходы, не предусмотренные обычной сметой.

— Любопытное предложение, — откликнулся поверенный в делах миллионера Окстона. — Только мне нужны сильные и смелые ребята, которые не дрогнут… в случае чего.

— Я подберу самых лучших, сеньор. А чтобы мои люди помнили о своем долге, за ними присмотрит один из моих офицеров.

— Кто же, если не секрет?

— Сеньор Сальвадор Фернандес.

— Доктор? — удивился Джонсон. — Простите, сэр, но он же почти старик!

— Я тоже! — рассердился капитан. — Однако попробуйте сойтись со мною в рукопашной.

— Меньше всего мне хотелось бы вас обидеть…

— Дело не в этом! — небрежно отмахнулся сеньор де ла Кастилья. — Я знаю доктора Фернандеса много лет и вполне ему доверяю. Он прекрасный