– Я подумаю, государь, – только и сказала она.

Той ночью она неожиданно появилась в покоях короля. Эдуард почивал в объятиях своей новой возлюбленной Джейн Шор, очаровательной горожанки, которую отбил у лорда Гастингса. Когда свет заставил его протереть глаза и он увидел застывшую у ложа со свечой в руке королеву, он поспешил столкнуть с постели Джейн и сам подвинулся, галантно предлагая место супруге.

Элизабет, придерживая живот (она снова была в тягости), устроилась подле короля, сделав вид, что не замечает торопливо покидающую спальню королевскую наложницу.

– Мой возлюбленный повелитель, мне кажется, я знаю, как поднять ваш престиж не только в Англии, но и во всей Европе. Ничто никогда не приносило такой славы королям Альбиона, как войны с Францией. И кроме того, надлежит помнить, что как Плантагенет вы имеете куда более прав на французскую корону, чем ничтожные Валуа[29].

Поначалу Эдуард опешил, чуть погодя оживился. Королева всегда умела подать дельный совет. Война с Францией, с его заклятым врагом Людовиком XI, бывшим союзником Уорвика, была ему куда как на руку, особенно сейчас, когда его зять и союзник Карл Смелый[30]также воюет с Францией. Да, именно теперь пришла пора поквитаться с Валуа за поддержку Ланкастеров!

Весть о новой войне всколыхнула всю страну. Не боясь ошибиться, можно сказать, что еще со времен Столетней войны англичанам была присуща странная готовность воевать с французами. Поэтому, когда Эдуард IV объявил в парламенте, что желает начать войну с Францией в союзе с Карлом Смелым, это было принято безоговорочно. Парламент немедленно ассигновал средства для ведения военных действий и повелел брать десятую часть дохода каждого англичанина для ведения французской кампании. Со всех слоев общества – от баронов до йоменов и лавочников – были взяты также и «доброхотные даяния». Король не гнушался даже мелкими суммами до пяти фунтов.

И вот самая большая из армий, которую англичане когда-либо снаряжали против французов, пересекла Английский канал и высадилась в Кале. Только переправа войск заняла около трех недель, и теперь Эдуарду надлежало сговориться с Карлом Смелым и начать двигаться в сторону Парижа. От Эдуарда к Людовику был отправлен гонец с письмом, в котором самым скромным из требований была французская корона.

Однако за Людовиком Французским недаром закрепилось прозвище Лис. Этот король редко побеждал в открытых столкновениях, однако его дипломатия не знала себе равных. Посему он сделал все возможное, чтобы связать войска Карла Смелого в Германии, а когда герцог Бургундский встретил короля Англии, оказалось, что у него нет ни денег, ни людей, чтобы поддержать Эдуарда. Дабы окончательно не ударить лицом в грязь, Карл передал английское войско попечению своего союзника коннетабля Сен-Поля, а сам поспешил на восток, к своим войскам в Германии.

И тут произошла величайшая неожиданность, ибо коннетабль Луи де Сен-Поль, граф Люксембургский, встретил направлявшуюся к нему английскую делегацию на пикардийской границе и вежливо, но твердо потребовал повернуть назад.

Когда об этом стало известно в ставке короля, поднялся невообразимый шум и многие, потрясая оружием, рвались наказать Сен-Поля. Один лишь король, покраснев до корней волос, поспешил укрыться от посторонних глаз в своей палатке. Зато братья его, Джордж и Ричард, обменялись лукавыми взглядами и, расхохотавшись, в кои-то веки обнялись и отправились распить кувшин любимого Кларенсом мальвазийского вина.

В тот вечер над громадным лагерем английского войска висела странная тишина. Король никого не желал видеть. Сникли, словно стараясь раствориться, слиться с сумерками, и все родственники королевы, начиная от старшего брата Элизабет графа Риверса и заканчивая ее старшим сыном маркизом Дорсетом, совсем еще мальчишкой, для которого это была первая военная кампания. И лишь со стороны шатра братьев короля слышались музыка, лихие клики и взрывы хохота упившихся к ночи герцогов.

А дело было в Элизабет Вудвиль, вернее, в ее матери. Имя последней было Джанетт Сен-Поль, и она была англичанкой французского происхождения. Она умерла, когда Элизабет была еще совсем ребенком, и о ней почти никогда не упоминали, в особенности после того, как Ричард Вудвиль женился вторично. Вторую его жену, дочь богатого ростовщика, также звали Джанетт.

Спустя годы, когда Элизабет стала королевой, Эдуард проследил за тем, чтобы родилась легенда о том, что матерью Элизабет была не простая дворянка, а вдова великого герцога Бэдфорда, дочь герцога Люксембургского Джанетт де Сен-Поль. Со временем все привыкли к этому, никто и не поминал о прежней Джанетт Сен-Поль, и вышло, что Элизабет Вудвиль является племянницей графа де Сен-Поля, каковой она на самом деле не была. Такое отношение к его роду возмутило благородного коннетабля Сен-Поля, но, щадя самолюбие английского монарха, он смолчал. Однако при таких обстоятельствах он, согласно кодексу чести, вовсе не был обязан принимать мнимого родственника. Это понял и Эдуард, когда гонцы привезли отказ графа впустить его в свои владения.

В итоге обескураженный король Англии остался один на один с Людовиком Французским. Карл Смелый бился в Германии, Сен-Поль не делал никаких шагов к сближению, скорее наоборот: шпионы донесли Эдуарду, что граф пытается отрезать ему путь к отступлению. Приближалась зима, лили бесконечные дожди, и король трясся в лихорадке в одном из придорожных замков, проклиная все и вся. Именно тогда Джон Мортон заговорил с ним о союзе с Людовиком Валуа, посол которого, сеньор Ле Мове, неожиданно прибыл в ставку Эдуарда. Он привез условия, в которых Людовик XI предусмотрел и интересы короля Англии.

Встреча обоих государей состоялась близ Амьена в местечке Пикиньи. Эдуард Английский и Людовик Французский облобызали друг друга через решетку на мосту через Сомму, и вскоре здесь же был подписан и договор. Правда, Эдуард начал было, следуя традиции, требовать французскую корону или, по меньшей мере Нормандию и Гиень, но в итоге сошлись на предложенных Людовиком условиях – весьма выгодных, если принять во внимание ситуацию. Людовик соглашался выплатить Эдуарду семьдесят пять тысяч золотых крон за отказ от союза с Карлом Смелым, после чего должно было наступить перемирие на девять лет, в течение которых Людовик обязывался выплачивать Англии ежегодно отступное в размере 50 тысяч золотых крон. Одним из условий договора было заключение брака между старшей дочерью Эдуарда принцессой Элизабет и дофином[31]Карлом Валуа.

Но завершились переговоры тем, что Людовик по сути дела выкупил у Эдуарда королеву Маргариту Анжуйскую, вот уже пять лет томившуюся в Тауэре. Это вовсе не было актом милосердия со стороны Людовика – за свое освобождение Маргарита должна была отказаться от своего наследства в Анжу, Провансе и Лотарингии в пользу французской короны, а сама удалиться в один из монастырей по своему выбору. Так и случилось, и несчастная королева Алой Розы вскоре окончила свои дни в уединенной келье.