— Та-ак… Все чудесатее и чудесатее… Эти, значит, припрятали. Интересно, кто: сами погромщики или коллеги? Дань, смотри следующую.

Почти сразу обнаружилась еще одна татарская могила, а потом и две русские.

«Сашенька Егорьев. 22.09.2007 — 29.09.2007. Покойся с миром».

«Ира Кундина. 20.09.2007 — 29.09.2007. Прими, Господи, душу непорочную, безгрешную».

А три соседних с ними захоронения почему-то остались нетронутыми.

— Какие уж теперь «скины», а, командир? — спросил Корняков, обернулся к Артему и опешил.

— Боже мой… — бормотал Чернышов. — Боже мой.

Савва с Даниилом недоуменно переглянулись. Похоже, старший контроллер что-то знал. Что-то страшное, нечеловеческое.

Корняков коснулся плеча Чернышева. Спросил:

— Артем? Что?..

— Посмотри на даты. Это же дети!! Некрещеные дети, по возрасту — крестят ведь на восьмой день — или по вере — евреи, татары… И умерли они совсем недавно!

— Господи, спаси и сохрани нас от нечистого! — Даниил трижды перекрестился, посмотрел в небо. В глазах его стояли слезы. — Сколь черной должна быть душа, способная надругаться над прахом ребенка!

— Ты прав, Даня, — голос Артема прозвучал безжизненно. — Это нелюди. Им нужен жир для свечей. Жир, вытопленный из тела некрещеного младенца. Сволочи, какие же сволочи!

Савва помотал головой, словно пытался отогнать невероятную, невозможную картину.

Но все осталось на месте. Разрытые могилы, как и прежде, зияли пустотой, кругом оскверненные надгробия, прелая, пахнущая сыростью земля бесстыдно вывернула свое нутро на всеобщее обозрение.

И где-то над головами хрипло и надсадно кричали вороны.

Утром следующего дня после суток непрерывной работы Чернышов позвонил отцу Адриану, устало сказал:

— Мы их нашли. Да, ручаемся. Недалеко от всех трех кладбищ обнаружены угнанные машины. Неприметные, в основном старые «жигули» и «москвичи». Мы проверили в ГАИ — они угнаны из одного района. Из Котловки. По нашему запросу управа выдала список нежилых помещений, сдаваемых в аренду. А через участковых мы вышли на молодежную организацию в подвале жилого дома на Нагорной. В бумагах они числятся музыкальной студией. Сейчас там закрыто, но мы прошлись по окрестностям, поговорили с жителями. Все показывают одно и то же: среди «музыкантов» много крепких парней с устрашающими татуировками, а время от времени из подвала доносится грохот инструментов, жуткие крики, рев. Молодая девушка, собачница, так и сказала: тяжелый металл слушают. Считаю — это они. Нет, санкцию на захват никто не даст — доказательств кот наплакал. Но полученного материала в принципе достаточно, чтобы установить прослушку и скрытую камеру. Завтра поеду в прокурату, постараюсь получить санкцию хотя бы на это. Благословение патриарха будет как нельзя кстати. Да. Будем ждать их сборища, ритуала какого-нибудь. Конечно. Спасибо, отец Адриан, удача нам не помешает.

Только через неделю Чернышов снова собрал группу в своем кабинете.

— Если я все правильно понимаю, месса состоится сегодня ночью.

Савва удовлетворенно хмыкнул, с хрустом сжал кулаки.

— Не торопись, — усмехнулся Чернышов. — На этот раз постараемся обойтись без подвигов. Окрестные старушки, собачники да бомжи в показаниях сходятся: «музыкантов» наших человек тридцать, не меньше. Многовато. К тому же у них наверняка и оружие есть.

— А у нас что — нет?

— Як тому и веду: без стрельбы не возьмем. А дом жилой. Нет уж, как бы не зацепило кого. Я говорил с отцом Адрианом — нам придадут ребят из «опричнины».

Корняков присвистнул:

— Даже так!

— Именно. Патриархия обеспокоена, МВД тоже. Потому и дали согласие на боевую операцию. Чтобы не привлекать внимания, «опричники» будут ждать нашего сигнала. А мы посмотрим, что там за концерт у «музыкантов» запланирован. Подождем, пока все соберутся, доказательную базу заодно пополним, а под конец — вмешаемся. Все ясно?

— Чего ж тут непонятного?! Будем стоять в сторонке и смотреть, как наши шаолиньские монахи выковыривают уродов из подвала. Хорошее задание. Несложное.

Даниил встрепенулся.

— Савва, я же тебя просил! Не называй их «шаолиньскими монахами». Они наши… — инок быстро глянул на Ар. тема, поправился, — мои братья в вере. И не думай, что им нравится причинять людям боль. Просто такое послушание. Обет во имя Господа.

Корняков пожал плечами. Он никак не мог до конца разобраться в правилах и канонах православной веры, очень хотел, но пока — не мог. Потому часто оступался.

— Хорошо, Дань, больше не буду. Только я не привык…

— Сав, уймись, ладно? — жестко сказал Чернышов. — Все бы тебе кулаками махать да руки выкручивать. По существу вопросы есть?

— Почему сегодня? — спросил Даниил. — До нечестивого праздника Хеллоуин еще почти месяц.

— Кроме Хеллоуина и Вальпургиевой ночи у этих парней предостаточно поводов для веселья. Низвержение Люцифера, наречение Бафомета… прости, Даня. В марте наши подопечные ритуальными поджогами по всему городу отмечают очередную годовщину взятия Монсегюра… А сегодня — день рождения Кроули, можно сказать, «крестного отца» сатанизма.

Даниил истово перекрестился, губы неслышно зашептали молитву.

— Кроме того, у них вроде двое новичков. По крайней мере, на их сайте идет активная заморочка мозгов двум неофитам под никами Эйзара и ПоЖЖигатель.

— Эйзара? — переспросил Савва с удивлением. — Девушка?

— Технический отдел установил ее настоящее имя. Некая гражданка Крапинина Елена Николаевна, девятнадцати лет. Я связался с участковым, так он описал ее как взбалмошную экзальтированную девицу. Нигде не работает, находится на содержании у родителей. Одевается броско, даже, можно сказать, вызывающе. Постоянно таскает с собой электрошокер или заточку.

— Ого!

— В пятнадцать с небольшим лет девушку изнасиловали… — Чернышов помолчал, собираясь с мыслями. — С тех пор у нее на этой почве небольшой сдвиг. Участковый говорит, что Крапинина тыкает шокером всех подряд, стоит ей хотя бы на секунду заподозрить в приближающемся мужике насильника.

— Добрая девочка!

— Слушает тяжелую музыку, громко слушает — в отделении уже две папки жалоб от соседей собрали. Возможно, Эйзара принимает наркотики.

На этот раз Корняков от комментариев воздержался.

— Про второго пока ничего не известно, технари работают. Больше вопросов нет? Тогда так: сходите в столовую, подкрепитесь, возьмите что-нибудь с собой. Может, всю ночь придется просидеть. В восемь выезжаем.