Несмотря на все недостатки клиники, Роб и Хелен решили идти вперед. Первым шагом в лечении был курс инъекций, необходимый для того, чтобы «перезапустить» яйцеклетки и поместить их все на одинаковую раннюю стадию развития. Затем последовал еще один курс уколов, на этот раз для того, чтобы гиперстимулировать созревание яйцеклеток, то есть добиться одновременного созревания сразу нескольких из них. «Уже сил не было терпеть эти уколы, – пожаловалась Хелен. – Мой зад был черным и синим». Трансвагинальные УЗИ стали настолько частыми, что она ужасно устала от них.

Яичники Хелен начали набухать из-за развивающихся фолликулов, а последующая инъекция спровоцировала окончательное созревание яйцеклеток. Через 34 часа после инъекции, с точностью до минуты, яйцеклетки были готовы к извлечению. Для этой процедуры Хелен ввели мощное седативное средство, после чего врач, используя трансвагинальный датчик УЗИ, ввел очень тонкую иглу в яичники через стенку влагалища. Затем он аккуратно извлек жидкость из каждого фолликула и исследовал ее на наличие яйцеклеток. Тем же утром Роб предоставил образец свежей спермы, после чего они с женой отправились домой.

Ночью Хелен крепко спала благодаря седативным препаратам, которые все еще находились в ее крови. Однако Роб не мог сомкнуть глаз: он думал о том, как в то же самое время где-то в лаборатории его сперматозоиды оплодотворяют яйцеклетки его жены.

– Яйцеклетки извлекли в пятницу, – сказала Хелен, – а уже во вторник мне следовало снова прийти в клинику. Всего получилось шесть эмбрионов, два из которых были «хорошего качества», что бы это ни значило, и один из них, лучший, пересадили мне.

– И что в итоге? – поинтересовался я.

– В итоге ничего не получилось, – ответила Хелен и отвернулась.

Роб взял ее за руку.

– Нам сказали, что шансы были невелики, – продолжила она. – Сейчас мы думаем, сможем ли мы пережить все это или позволить себе материально еще раз. У них все еще есть несколько наших эмбрионов в морозильной камере. Учитывая мою фригидность, они чувствуют себя там как дома.

По мнению Галена, причиной инфертильности является недостаток тепла; чтобы вылечить бесплодие, нужно найти способ разогреть органы малого таза. Этого можно достичь с помощью предварительных ласк или натирания гениталий травами до такой степени, чтобы кожа стала красной и раздраженной. Авиценна, арабский врач XI века, бо́льшая часть трудов которого дошла до Запада, был согласен с тем, что необходимо искать способы усилить женское удовольствие от секса: «Когда женщины не удовлетворяют свои желания… в результате на свет не появляется новое поколение» [8]. В то же самое время избыток тепла считался контрпродуктивным: по мнению Авиценны, проститутки редко беременели из-за излишней сексуальной пылкости, в результате которой их способность к деторождению «сгорала».

В 1636 году Джон Садлер, один из первых английских гинекологов, писал, что проблема зачастую заключается в том, что «мужчина быстр, а женщина слишком медлительна, в результате чего не происходит одновременного выброса обоих семян, как того требуют правила зачатия» [9]. Вместо того чтобы обвинять женщину в бесплодии, Садлер переложил ответственность на мужчин, призывая их обольщать женщину, чтобы та «приняла огонь и загорелась сама».

Предположение о том, что женщина беременеет только во время оргазма, существовало на протяжении многих лет, пока наконец не было поставлено под сомнение в 1843 году, когда немецкий врач Теодор Бишоф доказал, что овуляция у собак происходит даже тогда, когда у них не случилось полового акта. В том же году в медицинском журнале «Ланцет» была опубликована недостоверная статья о том, что цикл у животных, которых «охватывает пыл, физиологически полностью совпадает с менструальным циклом женщины» [10]. Врачи начали осознавать, что овуляция у женщин происходит циклично, а не в качестве ответной реакции на секс, что не только породило викторианское ханжеское отношение к женской сексуальности (если удовольствие не является необходимым, зачем его доставлять?), но и стало основой ложной убежденности в том, что фертильное время месяца – это период менструации, считавшейся человеческим аналогом «пылкости» у животных. Это убеждение господствовало на протяжении почти целого столетия: в 1920-х годах Мэри Стоупс в своем бестселлере «Супружеская любовь» заявила [11], что пик фертильности наступает уже после менструации. Тем не менее Стоупс считала, что в середине месяца у женщины не так много шансов забеременеть, то есть как раз в то время, когда, как нам теперь известно, беременность наиболее вероятна.

Несколько месяцев спустя Хелен и Роб снова попробовали ЭКО, при котором Хелен был подсажен второй эмбрион «высокого качества», но у них опять ничего не получилось.

– Вы можете решить, что я сошла с ума, – сказала она, когда пришла обсудить вновь пережитую неудачу, – но я так сильно хочу ребенка, что каждый раз, когда я вижу малыша на улице или беру его на руки, моя матка сжимается. Не знаю, смогу ли я и дальше работать в детском саду.

– Вы собираетесь попробовать в третий раз?

– Мы не можем, – ответила она. – Мы потратили все сбережения на вторую процедуру. К тому моменту, как мы снова накопим деньги, я уверена, будет слишком поздно.

На минуту мы замолчали.

– Как ваши отношения с Робом?

– Все хорошо, очень хорошо. Забавно, но… – она сделала паузу, словно размышляя, сколько личной информации она может мне рассказать, – мы оба расстроены из-за неудачи, но сейчас мы близки, как никогда раньше. Нам приходится подстраиваться под ситуацию. Все стало гораздо, гораздо лучше и для меня, и для него.

Хелен залилась румянцем.

– Теперь, когда мы отчаялись зачать ребенка, мы смогли снова начать заниматься любовью.

Некоторые аспекты работы человеческого тела даже сегодня, в XXI веке, остаются малоизученными. Тонкая гормональная связь между мозгом, гипофизом и яичниками и ее влияние на фертильность были выявлены только в 1960-х годах, а в конце 1970-х годов родился первый ребенок, зачатый посредством ЭКО. Несмотря на все открытия последующих десятилетий, многое до сих пор остается неизвестным.

Я знаю женщин, чья иммунная система раз за разом принимала эмбриона в матке за инфекцию и избавлялась от него. Пережив множество выкидышей, они оказывались в состоянии зачать ребенка только после того, как их иммунная система была подавлена препаратами, по действию похожими на химиотерапию. Я знаком с супругами, которые из-за постоянных выкидышей не могли родить ребенка на протяжении десяти лет, пока у них не прорвало трубу и они не пригласили сантехника, который сказал, что они все это время пили воду, содержание свинца в которой в разы превышало норму. После того, как они заменили трубы и цистерну для воды, проблема оказалась решена. Я знал пары, оба партнера в которых были «бесплодны», пока они не расстались и не зачали ребенка с новыми партнерами без каких-либо трудностей.