– Поскольку посторонних вещей на столе у покойного не нашлось, можно предположить, что и эта лупа вовсе не была лишней. То есть перед смертью господин Тизенгаузен при помощи этой лупы изучал какой-то предмет, а, зная его специальность, можно уточнить, что это было какое-то ювелирное изделие.

Легов снова кивнул, показывая, что внимательно следит за мыслью Ленской. На самом же деле, когда она отворачивалась, он делал маленькие шажки и уже почти достиг окна.

– А так как никакого ювелирного изделия на столе и около него не обнаружено, можно сделать следующее предположение, что именно этот предмет и взял убийца, а возможно – из-за него и убили господина Тизенгаузена…

Легов согласился: пока все было вполне логично, но никаких особенных выводов Ленская не сделала и не слишком далеко продвинулась в своем расследовании. Он же добрался наконец до окна и открыл форточку.

– Пойдем дальше! – проговорила Ленская, слегка повысив голос. – Я просила ваших сотрудников выяснить, не пропало ли из этого кабинета что-то особенно ценное, но мне никто не смог ответить. Как я поняла, учет у вас поставлен на не слишком высоком уровне, и отследить каждую единицу хранения не представляется возможным…

Легов поморщился: учет в музее был его главной головной болью, он постоянно боролся за его качество с хранителями и научными сотрудниками и почти ничего не мог от них добиться. Они утверждали, что полная инвентаризация музея, в котором хранятся миллионы экспонатов, займет годы, и при этом придется полностью остановить все остальные работы.

– Но мы с вами сейчас обсуждаем не вопросы учета и хранения, – смилостивилась Ленская, – мы с вами расследуем убийство. И прикройте, пожалуйста, форточку, я боюсь сквозняков.

Она шагнула от стола к шкафу, возле которого застал ее Легов, и продолжила:

– Во время первичного осмотра места преступления больше ничего интересного я не заметила. Понимаете, здесь было много людей, они меня отвлекали, и я не могла как следует сосредоточиться. А сегодня я осталась здесь одна и тщательно осмотрелась… и заметила еще кое-какие интересные детали.

Она опустилась на колени. При этом левое колено издало скрип, как несмазанная калитка, а сама Ленская мучительно застонала. Тем не менее она взяла себя в руки и продолжила:

– Сам Тизенгаузен, как мы уже отметили, был человек аккуратный, на своем рабочем столе он поддерживал порядок. Но вот уборку в его кабинете производили нерегулярно…

– Я выясню, когда здесь убирали последний раз! – оживился Легов, решив внести свою лепту в расследование.

– Не стоит, – отмахнулась Ленская. – Я уже выяснила. Двенадцать дней назад. Неудивительно, что я кашляю, у меня аллергия только на застарелую пыль…

«Ох и баба! – невольно восхитился Легов. – Ничего не упустит! На ходу подметки рвет!»

Он даже простил ей закрытое окно. К тому же запах мази несколько выветрился, во всяком случае, он мог стоять с майором рядом, не задыхаясь.

– Итак, последний раз здесь убирали почти две недели назад, поэтому на полу образовался довольно заметный слой пыли. Причем по всему кабинету этот слой ровный, но вот около этого шкафа картина другая. Вы можете наклониться или встать на колени?

Легов недовольно фыркнул, но не посмел возразить: если эта насквозь больная Ленская ползает по полу на четвереньках, то он-то как-никак мужчина, ему стыдно капризничать… Легко опустился на четвереньки и тяжело засопел: давно уже не приходилось ему делать такие физические упражнения! Нужно будет всерьез заняться собственным физическим состоянием!

– Вот, посмотрите сюда! – Майор наклонила настольную лампу, которая стояла на полу возле шкафа, так что лампа ярко осветила темный паркетный пол. – Видите?

Легов пока ничего не видел, но не мог признаться в этом настырной майорше. Он еще громче запыхтел, наклонил голову и вгляделся в пол.

Пол был покрыт заметным слоем пыли. По этому слою там и тут проходили полосы, как будто по полу что-то тащили или передвигали.

– Ну вот, теперь вы точно видите! – торжествующе проговорила Ленская. – Вот эта полоса проходит от стола к шкафу… и вот здесь беспорядочные полосы возле самого шкафа… и вот тут – две отчетливые глубокие полосы… Не правда ли, теперь картина преступления становится достаточно ясной?

Легов неопределенно буркнул: ему пока ничего не было ясно. И вообще, он не понимал, какое отношение полосы на полу имеют к убийству Тизенгаузена, и зачем два взрослых, занятых человека ползают в пыли по полу кабинета.

– Итак, я думаю, вот как все происходило. – Ленская снова закашлялась, глаза ее покраснели, но она не сдавалась и продолжила: – Потерпевший, то есть господин Тизенгаузен, сидел за своим рабочим столом и изучал при помощи лупы какой-то небольшой предмет, скорее всего – ювелирное изделие. В это время к нему вошел убийца… возможно, господин Тизенгаузен был с ним знаком, хотя это и не обязательно. Между ними произошел какой-то разговор, который, скорее всего, перерос в ссору, затем – борьба, и убийца нанес Тизенгаузену неизвестным предметом смертельный удар… При этом тот предмет, который изучал потерпевший, упал со стола и покатился по полу, оставив вот этот след. – Ленская показала на ту самую полосу, которая вела от стола к шкафу. – Предмет катился не по прямой, след от него шириной около полутора сантиметров и довольно неровный, из чего мы можем сделать вывод о том, что это был предмет сложной формы, тем не менее закругленный, иначе он не укатился бы так далеко.

Майор провела рукой вдоль следа, который уходил под шкаф:

– Вы видите, что эта вещь закатилась под шкаф. Судя по всему, именно она, эта вещь, и была нужна убийце, именно за нее поплатился жизнью потерпевший. Так что теперь убийце непременно нужно было эту вещь достать.

Ленская немного наклонила лампу и передвинула ее ближе к шкафу:

– Вы видите эти неровные полосы? Это сначала убийца шарил под шкафом каким-то длинным предметом… например, палкой или зонтом. В кабинете такого предмета мы не нашли, из чего делаем предположение, что его принес с собой убийца…

– Или унес! – проговорил Легов, чтобы хоть как-то поучаствовать в рассуждениях майора.

– Верно, – согласилась Ленская, – вероятно, этот предмет находился прежде в кабинете и убийца унес его с собой. Так или иначе, он не смог достать то, что искал, из-под шкафа, и тогда ему пришлось сделать следующее…

Она снова передвинула лампу, ярко осветив две ровных, широких полосы:

– Ему пришлось отодвинуть шкаф от стены. Шкаф очень тяжелый, значит, двигать его было нелегко… Николай!

Рядом с ними тотчас возник помощник майора.

– Николай, попробуй отодвинуть этот шкаф!

Парень поплевал на ладони, крепко уперся руками в шкаф и попробовал сдвинуть его с места. Шкаф не шелохнулся.

– Не хватает сил? – неодобрительно спросила Ленская.