Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он точно твой друг?
— Не совсем. Скорее… давний знакомый, с некоторых пор берега попутавший.
— Тогда какого хрена он потерял в Скарро? — скривилась сестра. — Не пойми неправильно, ты вроде ничего так человек, нормальный парень, но… твоё-то присутствие в городе нежелательно, а уж его… Его здесь вообще быть не должно. А если есть, то как он сюда попал?
Хороший вопрос.
С технической точки зрения ясно, что дело в жнеческих ограничениях, отсутствующих у возрождённых, но это если говорить сугубо о способе попадания в Скарро. И ясно мне и Алессандро, а остальные просто не поймут, если вдруг до кого дойдёт, что Оливер уже второй человек, свободно разгуливающий по защищённому оплоту каменного народа. И не знаю, какие соображения на сей счёт имелись у Алессандро, однако мне по-прежнему неясно, зачем возрождённый явился в Скарро и какого демона столь упорно за нами бегает.
Ради злополучного камня?
Или не только?
— Не волнуйся, я воззвал к его осторожности и впредь он будет менее безрассуден, — заверил жнец. — А теперь расскажи, что приключилось с Азуром?
Родители и Азур вернулись через час. Мама и папа восторгом от проделок младшенького не пылали, па был непривычно мрачен, ма попеременно то краснела, то бледнела, смотря по тому, кто оказывался поблизости. При посторонних родительница заливалась мучительным румянцем и стыдливо отводила взгляд, однако стоило квартирной двери закрыться за её спиной, как болезненная краснота сменилась не менее нездоровой мраморной белизной, и мамуля отвесила сыну смачный подзатыльник. Дальше начались ожидаемые крики. Ничего нового я не услышала, хотя надеялась разузнать больше именно во время маминого громогласного монолога. Суть её речей сводилась к позору, навлечённому сыновним безрассудном и безответственностью на всю нашу семью вообще и мамину несчастную голову в частности. Ещё что-то было о друзьях Азура, впрочем, списывать произошедшее сугубо на их дурное влияние мама не могла, потому как все юные экспериментаторы были из рода Пепельного гранита и их родителей она знала. Разумеется, каждая семья была исключительно положительной и как у таких замечательных приличных горгулий могли вырасти такие ужасные, бестолковые дети, взять в толк она не могла. Помимо вызова родителей, в дом совета срочно пригласили ещё и старейшин нашего рода, что только усугубило мамино состояние публичного позора, и переложили на их плечи наказание за содеянное неразумными отпрысками. Нашим старейшинам явно было неохота занимать оставшиеся дни праздника придумыванием и приведением в исполнение трудовой повинности, так что они погрозили отрокам пальцем и пообещали наказать по всей строгости по прибытие в город Пепельного гранита. Как я поняла, молодёжь впечатлилась не сильно, они-то полагали, что эксперимент почти удался и только несвоевременное вмешательство стражей не позволило довести его до конца.
Немного послушав мамины крики через стену, Алессандро решил вмешаться. Зачем ему понадобилось влезать, лично я понятия не имела. По тому, как он расспрашивал Киану и меня, можно предположить, что явление фиолетовой тучки горгульям жнец и впрямь пропустил и, более того, он к делам Азура и компании непричастен. Тогда где он был всё это время? Чем таким был занят, что ничего не видел и не слышал? Почему Оливер, которому я сама по себе, в отрыве от жнеческой миссии, неинтересна, в первую очередь нашёл меня, а не следил за Алессандро? Похоже, возрождённый действительно не знал, где может находиться жнец, а меня разыскал просто потому, что это проще, вот она я, не прячусь, не убегаю, по изнанке не прыгаю.
Алессандро бесстрашно вклинился в мамин гневный монолог и начал что-то ей втолковывать. Мама отвечала куда громче, чем жнец говорил, и по её несколько визгливым, возмущённым фразам стало ясно, что она с аргументами Алессандро категорически не согласна. Спор продолжался ещё минут десять, затем мама притихла, то ли исчерпав возражения, то ли приняв-таки увещевания оппонента, а жнец увёл Азура в его комнату и обстоятельно побеседовал уже с ним. В отличие от моей мамули, голос Алессандро не повышал, но говорил твёрдо, чётко и убеждённо. Судя по его речи на диссидентском собрании, он мог, когда хотел, излагать мысли так, что заслушаешься поневоле.
Потом Алессандро переговорил с моим отцом, хотя в том острой необходимости не было. Кажется, разъяснил всё, что касалось Азура и его проделок, и успокоил. Подслушать саму беседу у нас с Кианой не получилось, пришлось ограничиться общим ровным тоном, каким говорили мужчины, и отдельными словами. Едва они закончили, как мы с сестрой прыснули каждая в свою спальню и притворились, будто не выходили только что в коридор с целью уши погреть.
Вернувшись в комнату, Алессандро велел мне собрать и сложить отдельно те вещи, которые я хотела бы привезти в Алансонию, и занялся перекладыванием своих. Большую часть нынешнего моего багажа составляла одежда, приобретённая жнецом для визита в родные пенаты, и не то чтобы был резон тащить её обратно. В обычной своей жизни я редко носила платья выбранного Алессандро фасона, да и смысл драпать из Скарро с багажом наперевес. Если уж бежать, то налегке. Поэтому я взяла сумочку на длинном ремешке, с которой выходила в город, и напихала в неё всяких мелочей на крайний случай, а остальное бросила в спальне как есть. Порыв зайти к родным и попрощаться задавила сразу — не стоит привлекать ненужное внимание и возбуждать подозрения. К тому же после дневного происшествия все сидели каждый в своей комнате и избегали лишний раз говорить друг с другом.
Даже прилёт Фиана и Жадеи не внёс существенных изменений в этот расклад. Фиан сунулся было к родителям спросить, что да как, но после короткого ответа быстро ретировался в спальню к жене.
Вечером начались вялые сборы. Моя семья улетела первой, мы с Алессандро вышли следом и отправились к арене через изнанку. Только сделали небольшой крюк до улицы в старой части города, где жнец спрятал свою сумку, и уже затем поспешили на арену, выглядевшую так же, как и накануне, без каких-либо заметных следов дневных экспериментов. Нашли на трибунах моих родственников, сели, натянуто поулыбались друг другу. И я поняла вдруг, что нервничаю.
Вот так просто.
Сижу, дёргаюсь и с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать оглядываться беспрестанно. Вообще-то нервы у меня почти железные, практикой по добыче редких растений закалённые, и сейчас переживать я точно не должна.
И не переживала бы, если бы это было моё задание, мой план
