ты позаботишься о парне. Но поговорить хотела о другом. Я отвадила полицейских от этого дела, чтобы пацанов не посадили. — Она достала совсем небольшой мешочек, внутри которого было шесть-семь пылинок-флешек. — Ты знал, что они этим промышляли?

Похоже, что через эти флешки Зява и толкал пиратские версии приложений.

— Знал, и как раз собирался разобраться. Но из подобных дел нельзя выйти просто так.

— Тогда забирай и реши уже вопрос. В следующий раз меня может не оказаться рядом.

Варя передала мешочек, затем отозвала пыль с камеры и вновь прильнула ко мне грудью, изображая только схлынувшую страсть. Теперь, если у кого возникнут вопросы, она скажет, что мы тут целовались. Все продумала!

— Все, пойдем, проведаешь своего друга.

Стоило войти в палату, как в меня тут же вцепилась сестра Зявы. Девушка плакала, причитала и всячески искала поддержки. А затем просто уткнулась мне в плечо и тихонько захныкала.

— Я, пожалуй, вас оставлю, — сказала Варя. — Как закончишь, подходи к кассе и подпиши документы.

— Ты еще здесь будешь? — спросил я девушку, одновременно похлопывая сестру Зявы по спине. — Надо поговорить.

— Лучше напиши. Мне надо уехать на несколько недель. Проблемы есть не только в столице. Все… до встречи.

Черт, а я как раз хотел обсудить наши дальнейшие действия. Не могло быть такого, чтобы у них не было запасного плана. Схему ведь в любом случае раскрыли бы рано или поздно, а людей все равно надо лечить.

Но теперь, похоже, придется все обсуждать по переписке.

Барабан лежал рядом, на соседней койке. Парень склонил голову и старался не смотреть мне в глаза. На лице парочка гематом, но в принципе ничего серьезного. Даже выглядит живенько. Чего не сказать о Зяве. Если он сейчас так выглядит, то в каком же состоянии его сюда притащили…

— Милая, — я слегка отстранил девушку от себя и посмотрел ей в глаза, — ты можешь оставить нас на пару минут? Сходи, пообедай пока что.

— Но… но я не хочу… — начала было девушка, но, увидев мой взгляд, кивнула и, вытерев слезы, поплелась на выход.

Я дождался, когда мы останемся одни, и повернулся к Барабану.

— Рассказывай. Кто вас так отделал?

— Кракен, там не все так просто. Мы…

От парня так и веяло страхом. И боялся он явно не меня…

— Значит так, дружище, расклад на самом деле простой. Ты или говоришь, кто именно вас отхерачил, после чего я решаю эту проблему, или вы оба прощаетесь с бандой Аптекарских.

— Но это нечестно! — возмутился парень. — Мы же ничего не сделали!

— Серьезно? Тебе напомнить про ваши дела с Шершнем за спиной у Аслана? К тому же, если вы не доверяете своим лидерам, то о какой лояльности может идти речь? Нет уж, друг мой, так дела не делаются.

Барабан сжал в ладонях простынь и бросил взгляд на побитого друга.

— Ты не понимаешь. Они сказали, что убьют нас, если заявим в полицию…

— Я похож на представителей закона?

— Н-нет…

— Тогда внимательно тебя слушаю.

Барабан боялся. Очень боялся. Я буквально физически ощущал безумный страх, исходивший от парня. Впервые вижу его в таком состоянии.

А дальше он начал говорить. И из его рассказа выходило, что еще ночью они очень серьезно поссорились с Зявой. Парень слишком близко к сердцу воспринял мое разочарование в этой двоице, поэтому рвался расторгнуть договор с Шершнем прямо утром. Барабан же упрашивал его сделать все тихо и через старших. Иначе это могло обернуться серьезными проблемами.

В итоге это и произошло. Зява в итоге не послушал своего друга, вызвонил Ваху и потребовал встречи. А когда они пересеклись, он в категорической форме заявил, что больше не собирается толкать пиратские моды и приложения.

Дагестанцы сперва опешили от такой наглости, а когда узнали причину его отказа, то… завели их в «Улей» и очень жестоко избили. Барабану досталось поменьше, чтобы он мог продолжать работать и приносить деньги.

— Иными словами, вам «вежливо» отказали в увольнении, — подытожил я, взглянув на избитого Зяву. — И что в итоге сказал Ваха?

— Что ему плевать на наш «детский сад» и мы уйдем только тогда, когда ОН этого захочет. Босс, прости нас. Если бы мы знали, что все повернется таким образом, то никогда бы не вписывались в это.

— А если бы у бабушки был хер, она бы была дедушкой…

— Ч-что…?

— Да так. — Я хлопнул по его постели и направился к выходу. — Ваше лечение оплачено. Выздоравливайте и, пожалуйста, не делайте никаких резких движений, пока я не скажу.

— Хорошо, босс!

— И самое главное — никому не рассказывай о случившемся. Ни родственникам, ни полицейским, ни кому-либо другому. Для всех вы просто нарвались на каких-то отморозков на улице. Ясно?

— Да…

— Не разочаруй меня.

В груди постепенно закипала злость. На себя, за то, что не предусмотрел вчера такой вариант событий. На Ваху, за то, что избил пацанов до полусмерти. И на всю систему, за то, что из-за отсутствия нормальной медицинской пыли Зяву не могут поставить на ноги.

«С этим долбанным миром точно надо что-то делать…» — подумал я, едва сдерживаясь от того, чтобы сейчас же не поехать в улей.

«Так делай», — на полном серьезе произнес осьминог. — «У тебя для этого есть абсолютно все возможности. Сила, влияние, деньги… чем больше времени будет проходить, тем сложнее будут новые вызовы. Так что научись их решать сходу, не оставляя за спиной».

А ведь осьминог был прав. Если я нацепил на себя маску лидера, то должен принимать сложные решения. И сегодняшнее будет одним из них.

Я набрал Аслана и стал ждать. Спустя несколько гудков дагестанец взял трубку.

— Ты в больнице? — сходу спросил парень. — Как они там?

— Хреново, Аслан. Очень хреново!

— Я… я возьму все расходы на лечение на себя.

— Меня сейчас не деньги волнуют, а решение проблемы. Ты уже знаешь, кто это сделал?

С той стороны послышалось тяжелое дыхание. Парень был явно не в духе.

— Знаю. Но мы ничего не можем сделать, Артур. Попробуем идти против Вахи, столкнемся со всей группировкой отца. Мы не потянем такие разборки.

Как же я ненавижу тех, кто старается сглаживать углы. Дипломатия — это хорошо. Но только