* * *

Да, боги, как их рисует Гомер, а вслед за ним и вся древнегреческая литература, – самые настоящие аристократы. Весь образ их жизни как бы списан с реальной жизни знати архаической эпохи, которую автор «Илиады» мог наблюдать воочию: пиры и войны, войны и пиры…

Если Гомер изображает «повседневный быт» небожителей, то его младший современник – Гесиод – описывает жизнь божеств в «историческом» аспекте, в форме так называемой теогонии (учения о происхождении богов, а вместе с ними – и мира). Одна из двух главных поэм Гесиода так и называется – «Теогония».

У этого поэта история мироздания и божественного начала в нем оказывается путем от первоначального древнего Хаоса к стройному упорядоченному Космосу[100] (тут необходимо отметить, что космос по-гречески – не просто мир, но именно упорядоченное, «украшенное» мироздание, «космос» и «косметика» – однокоренные слова. Это соответствует тому же процессу формирования полиса. Вначале, согласно Гесиоду, из Хаоса родились и начали править миром стихийные силы природы – Гея и Уран (земля и небо):

Потом на смену первобогам пришло поколение их детей, богов-титанов, в характере которых было еще много буйного и неукротимого. Глава титанов Крон и отца своего Урана сверг с престола, при этом оскопив его, а потом и детей собственных проглатывал, опасаясь «конкурентов»:

Так и получилось. Мы уже знаем, что Крона в конце концов победил его сын Зевс. Он и стал владыкой мироздания, стоя во главе олимпийских богов – нового, третьего поколения правящих миром сверхъестественных сил. Согласно Гесиоду, только с приходом этого поколения во вселенной установились гармония, порядок и справедливость.

Сразу необходимо отметить, что, в отличие от современных монотеистических религий, в древнегреческих религиозных представлениях боги – только правители мира, но не его творцы. Напротив, они сами – порождения мира, космоса, действующие строго в его рамках. В противоположность, скажем, христианскому Богу, они не вне мира, а внутри его; они, выражаясь философским языком, не трансцендентны, а имманентны. И, более того, не духовны, а материальны. Боги-олимпийцы вынуждены питаться, – хотя бы и своей особой пищей (амвросией и нектаром), чтобы поддерживать собственное бессмертие. В жилах их течет некое подобие крови, но это особое вещество (Гомер называет его «ихор»). Даже смертные люди могут ранить бога или богиню, причинить им боль. А уж причинить обиду, вызвать зависть какого-нибудь божества – это и вовсе проще простого.

Древнегреческая религия была политеистической, «многобожной», как и подавляющее большинство других религий древнего мира. Но на фоне всех этих религий верования эллинов выделялись чрезвычайно ярко выраженным, доведенным до предела антропоморфизмом, «очеловечением» божеств (антропоморфизмом называют уподобление человеку, наделение человеческими свойствами явлений природы или мифологических существ). Боги греков, – в сущности, те же люди, но люди идеальные: бессмертные, наделенные совершенной красотой, обладающие огромным могуществом, блаженные, то есть не ведающие горестей и забот.

Эти боги прекрасны с эстетической точки зрения, греки любовались ими. Но вот с точки зрения этической они отнюдь не могут служить примером для подражания. Олимпийским божествам «ничто человеческое не чуждо»: они настолько человекоподобны, что разделяют и все недостатки людей. Даже в отношениях между собой они ведут себя «не по-божески»: препираются, хвастают, лгут, прелюбодействуют, воруют и даже дерутся…

Приведем несколько примеров. Зевс и его жена Гера изображены Гомером как крайне недружная супружеская пара. Они постоянно ссорятся, бранятся. Вот образчик одного из их разговоров на Олимпе[103].

Одним словом – «молчи, женщина». Под конец Зевс, как видим, угрожает попросту поколотить жену (вот уж воистину «джентльменское поведение»!). И всё это происходит на пиру, на глазах других олимпийцев. Ситуацию разряжает хромоногий бог-кузнец Гефест: он быстренько берет на себя роль виночерпия и начинает разливать всем «сладостный нектар» из чаши. Видя, как калека неуклюже суетится между столами,

Инцидент на сей раз исчерпан, но он повторится снова и снова. Не говорим уж о том, что Зевс ни в малейшей степени не соблюдает супружеской верности; потому-то у него так много побочных детей – и от других богинь, и от смертных женщин. И владыка Олимпа в этом отнюдь не одинок. Чего стоит хотя бы смачно рассказанный в «Одиссее» того же Гомера пикантный эпизод: богиня любви, прекрасная Афродита, решила изменить своему мужу – уродливому Гефесту – с богом войны Аресом. А Гефест, застав любовников, что называется, «на месте преступления», подстроил им ловушку – приковал их невидимыми сетями к постели и в таком виде выставил на посмешище, созвав других богов.