В детстве мне казалось, будто один день длится вечно, теперь же целые десятилетия пролетают, как одно мгновение. Я не могу откладывать неизбежное. Вот почему мы собрались сегодня здесь, и у меня в руках оружие. — Он поднял кинжал. — Этого клинка должно быть достаточно, но если по какой-нибудь случайности он не сделает свое дело, его довершат копья, лежащие в кабинете.

— Милорд, — проговорил Горн, — разве леди Опал не заслужила права здесь находиться?

Уитер горько рассмеялся.

— Не мне судить, заслужила она такое право или нет, но она обязательно вмешается — постарается ли предотвратить мою кончину, или, наоборот, ускорит ее, я не знаю. Впрочем, я назначил ее своей наследницей, поэтому последнее вполне возможно. Меня волнует только то, что она может попытаться выпить мою кровь.

Горничная и Хитрец одновременно вскрикнули от изумления.

— Я не подумал, — пробормотал Арлиан.

— И это ей что-нибудь даст? — спросил Ворон.

Арлиан искоса посмотрел на него и ответил:

— Не знаю. Пару месяцев назад она бы просто умерла, а сейчас… кровь, пролитая обсидиановым кинжалом… не имею ни малейшего понятия.

— Я прошу вас всех не допустить этого, — сказал Уитер — и, не говоря больше ни слова, вонзил черный клинок в сердце.

На мгновение в комнате повисло напряженное молчание; в том месте, где кинжал вошел в грудь Уитера, появился дым.

И тут горничная пронзительно закричала, вернув всех к реальности.

— Милорд! — Горн вскочил со стула, Арлиан и Ворон за ним.

Горн попытался подхватить Уитера, который повалился на пол, но успел лишь немного задержать его падение. Он стоял на коленях, а его господин уткнулся лицом ему в ноги.

Ворон и Арлиан присели рядом с ним, и Ворон перевернул умирающего на спину — теперь он лежал на полу, а из его груди торчал кинжал.

Вокруг каменного клинка пузырилась густая черная кровь, которая шипела и дымилась, неестественным образом вытекая из раны, но оставалась всего лишь кровью. Арлиан смотрел на нее и думал о том, что, если бы грудь Уитера пронзил не обсидиановый клинок, сейчас из нее появился бы дракон.

Вот зачем лорд Уитер попросил его принести обсидиановое оружие: если бы стальной клинок мог справиться с драконом, растущим внутри него, он бы скорее всего совершил самоубийство раньше.

Именно поэтому он спросил, острый ли кинжал и испытает ли он боль.

— Вы ошиблись, — задыхаясь, проговорил Уитер. — Это больно. Очень.

Арлиана удивило, что он еще может разговаривать.

— Мне очень жаль, милорд, — сказал он.

— По крайней мере дракон мертв, — проговорил Уитер. — Я чувствую…

Затем он начал задыхаться, и струйка крови стекла ему на подбородок, она слегка дымилась, но казалась самой обычной кровью умирающего человека.

Неожиданно Арлиан подумал, что несколько капель в чаше с водой позволят ему снова вызвать дракона, и тут он увидел, что испачкал руки кровью, когда переворачивал лорда Уитера на спину.

Ну и что он им скажет?

Обвинят ли его драконы в смерти еще одного детеныша? Станет ли смерть Уитера началом новой войны?

Или она уничтожила одну из проблем, которая могла послужить ее причиной, — ведь умер свидетель событий в спальне Когтя.

— Мне очень жаль, — повторил Арлиан, но Уитер уже был мертв и его не услышал.

— Он сам себя убил! — взвизгнула горничная, и ее голос резким диссонансом разорвал торжественную тишину момента.

— Да, — подтвердил Арлиан.

— Я и подумать не мог, — пробормотал Хитрец, прижимая руки к груди. — Он не говорил, что собирается предпринять подобный шаг.

— Конечно, не говорил, — сказал Ворон. — Иначе вы могли бы ему помешать.

— Ты попытался, — заметил Арлиан и, наклонившись, закрыл глаза лорда Уитера. — Ты и Горн.

— Ты нам не помог, — сказал Ворон.

Арлиан собрался ему ответить, но в последний момент промолчал, лишь посмотрел в глаза Ворону и подтвердил:

— Нет, я вам не помог. Я не был уверен, хочу ли ему мешать.

— Но ведь он не из шести лордов, которых ты поклялся уничтожить! — сердито напомнил ему Ворон.

— Верно, но он обладал сердцем дракона.

— Как и ты. Ты тоже собираешься как-нибудь взять и вонзить обсидиановый кинжал себе в сердце?

— Собираюсь, — ответил Арлиан.

Ворон молча смотрел на него несколько секунд, а потом сердито сказал:

— Я не намерен тебе в этом помогать и надеюсь, ты окажешь мне любезность и подождешь, когда я сам умру.

Арлиан невольно улыбнулся.

— Я постараюсь, — ответил он. — Но у меня еще много других дел, которые я должен закончить.

— Не уверен, что буду помогать тебе, — сказал Ворон. — У меня появились сомнения по поводу происходящего.

— И я тебя не виню, — проговорил Арлиан и посмотрел на тело Уитера. — Нисколечко.

Они аккуратно устроили тело лорда Уитера на полу, выпрямили ноги и сложили руки на груди. Горн вытащил нож и вытер его тряпкой, которую достал из кармана. Как раз в тот момент, когда Арлиан спрашивал у слуги, где лучше всего похоронить лорда Уитера, распахнулась дверь, и в комнату влетела леди Опал, за которой едва поспевал пожилой человек в ливрее дома Уитера.

— Уитер! — крикнула леди Опал. — Что ты от меня скрываешь? Почему ты…

И тут она увидела пятерых человек, столпившихся у камина, — горничная убежала, но Хитрец и слуга остались и помогли Арлиану, Горну и Ворону привести в порядок останки лорда Уитера. Леди Опал резко остановилась, и слуга, бежавший за ней, чуть на нее не налетел.

— Что вы все… — начала она, но увидела тело и, уставившись на него, замолчала.

Старый слуга вскрикнул от неожиданности и отшатнулся, а леди Опал просто стояла и смотрела.

Арлиан устало наблюдал за ней, ожидая слез или истерики, но она лишь спросила:

— Он мертв?

— Боюсь, что да, миледи, — ответил Арлиан.

— Нет, — пробормотал старик.

— Вы уверены? — потребовала она ответа.

— К сожалению, совершенно. Он вонзил себе в сердце кинжал.

— С вашей помощью?

— Сам, вам подтвердят все, кто при этом присутствовал.

Леди Опал несколько мгновений смотрела на тело, затем подняла глаза на Арлиана и сказала:

— Но вынудили его так поступить именно вы, лорд Обсидиан. И вы отняли у меня шанс получить жизнь длиной в тысячу лет. Не надейтесь, что я это забуду или прощу вам.