Осторожно, стараясь не шуметь и в то же время не разбередить рану, он спустился на землю. И тут же замер настороженно, плавно потянув из-за пояса «беретту»…

Та часть улицы, где он схоронился, находилась как бы в тени. Обнаружив всего в нескольких метрах от себя едва угадываемый в темноте силуэт, он отступил за ствол дерева и снял пистолет с предохранителя.

Как и положено, в крови мигом закипел адреналин.

Силуэт переместился еще ближе, потом послышался шепот:

– Тихо, Протасов… Свои!

«Своим» назвался не кто иной, как Ахмад Бадуев.

Соображать Протасову пришлось очень быстро. С одной стороны, Ахмад, как и те трое, за которыми он только что наблюдал, – чеченец. Но, с другой стороны, если бы он действовал с ними заодно, то на фига, спрашивается, ему потребовалось сигать, на манер каскадера, вместе с «Шевроле» в овраг?

Опять же, Александр слышал своими ушами, как Бадуев пытался отговорить девушку от этой ночной поездки, за что она даже на него рассердилась.

Результатом этого молниеносного анализа ситуации явилось то, что он поставил пистолет обратно на предохранитель и сунул «ствол» за брючный ремень.

Бадуев показал ему большой палец, затем жестом пригласил следовать за ним. Придерживаясь затененной части улицы, они прошли по ней примерно полторы сотни шагов, после чего Ахмад, шедший впереди, свернул в какую-то щель меж высокими заборами. Вскоре он опять свернул, и какое-то время они шли по тропинке вдоль устроенного в этой местности неглубокого ирригационного канала, кое-где поросшего ивняком. Частные домовладения выходили на берег канала тыльной стороной, своими садами и огородами. Бадуев, кажется, видел в темноте, как кошка… Так это или нет, но шел он очень уверенно, и Протасову требовалось лишь не выпускать из виду его спину.

Но какого лешего, спрашивается, он вообще увязался за этим чеченцем?

– Здесь уже можно говорить, – чуть понизив голос, сказал Бадуев. – Но не очень громко… Бревно видишь? Садись.

Протасов вслед за чеченцем уселся на толстую корягу.

– Что ты здесь делаешь, Протасов? – не сразу, а после довольно продолжительной паузы спросил Бадуев.

Александр криво усмехнулся. Он бы и сам хотел получить внятный ответ на этот вопрос.

– Да так… Дышу тут свежим воздухом.

– Я думал, ты погиб. Они убили Григория, ты знаешь об этом?

– Не только знаю, но и видел, как это произошло.

– Я рад, что ты не умер, Александр.

– Ты даже не представляешь себе, Ахмад, как я сам этому рад…

Они оба невесело рассмеялись.

– Признаться, Ахмад, я тоже предполагал, что тебя нет в живых. Уж больно круто ты улетел на своей тачке в овраг…

– Зато удачно приземлился, – хмыкнул Бадуев. – Отделался разбитой бровью и сломанным пальцем на левой руке…

– Как ты вообще решился на такой трюк?

– В самый последний момент сообразил… Если бы я остался тогда на дороге, то меня, наверное, они тоже захотели бы порешить. И что тогда?

Кто бы стал искать Тамару? Кстати, Протасов… Пока не приехала милиция и «Скорая», я успел немного пошарить там, в этом овраге.

Пришлось, правда, обождать, пока оттуда уберутся двое бандитов, один из которых спускался к «Шевроле». Я мог бы его убить, как и другого, что ждал его на шоссе. Но я не стал этого делать…

– Почему?

– Боялся, что если я их убью, то друзья этих боевиков могут отыграться на Тамаре. Так вот… Я обшарил склон и нашел тело Григория. А вот тебя так и не смог обнаружить.

– Я сам как-то выкарабкался, Ахмад. Хотя и ни черта не помню. Пуля попала, кстати, в «ладанку». Помнишь, ты держал ее в руках, еще там, у озера?

– Так, так… Теперь ясно. А то я не мог понять, как тебе удалось выбраться из этой передряги. Ну а потом что?

– Потом? – Протасов поскреб пальцами подбородок. – Привезли меня в больницу…

– Ты ранен?

– Да так, пустяки… В больнице ко мне приставили милицейскую охрану.

Но я, как только малость очухался, решил, что все эти ментовские расследования мне на фиг не нужны.

– Так ты сбежал из-под охраны?

– Да, что-то типа этого.

– Я вижу, Протасов, ты резкий мужик. Даже оружие где-то успел раздобыть.

В словах чеченца прозвучало явное одобрение.

– Подожди-ка, Ахмад… Ты что-то говорил про Тамару… Ты хочешь сказать, что они спрятали девушку где-то здесь, в этом селении?

– Хорошо соображаешь, Александр. Теперь я знаю, что ты не только резкий, но и умный.

Протасов покачал головой.

– Нет, Ахмад, если бы я был умным, то не вляпался бы в это дерьмо…

Тамару держат в том доме, за которым я наблюдал?

– Держали там, но вчера перевезли в другой. Я здесь уже вторые сутки, дожидаюсь вот удобного момента…

– Ты здесь один?

– Сейчас – да.

Ахмад подумал, что не стоит рассказывать в деталях, чем он занимался двое последних суток. Вовсе не потому, что он не доверял этому русскому парню. Просто незачем Протасову забивать голову ненужными сведениями.

По этой же причине он не упомянул о том, что с другой стороны границы, получив печальную весть от Бадуева по телефону, во Владикавказ уже приехали родственники кахетинца Григория, чтобы забрать его тело и отвезти на родину, где он и будет похоронен.

Но столкнула их здесь счастливая случайность, потому что они могли не встретиться. Ахмад, наблюдавший с некоторого расстояния за домом, где сейчас держат Тамару, хотел забрать оружие из тайника, который он устроил на своей прежней позиции. Заметив подкативший к дому джип «Тойота», решил тоже понаблюдать за дальнейшим развитием событий. И только тогда обнаружилось, что Вахой Муталиевым и его вайнахами интересуется еще один человек, которого, по правде говоря, он не ожидал здесь увидеть.

Хотя Протасов для себя ничего пока не решил, он все же поделился с Ахмадом кое-какой информацией, включая ту, что касалась владельца черной «Тойоты». Единственное, о чем он не стал рассказывать, так это у кого провел последние сутки и кто его привез сюда, в это ингушское село, а заодно помог с оружием.

– У-у, шакал! – выругался Ахмад, имея в виду Ваху Муталиева. – Это он все организовал! Но он, Александр, только главный исполнитель, а есть еще и заказчики…

– Тебе лучше знать, Ахмад. Раз ты кружишь здесь вторые сутки, значит, сразу допер, кто стоит за этой подлой акцией.

– Что собираешься дальше делать, Александр?

– Не знаю… Сижу вот, думаю.