Дверь бесшумно въехала в переборку, а затем, когда я, стараясь не слишком сильно качаться, вошёл внутрь, так же тихо закрылось за моей спиной. Ник окинул меня хмурым, но оценивающим взглядом профессионала. В пальцах зажата тлеющая сигарета, на столе – пепельница.

– Голография – не подкопаешься, – отметил он. – Решил всё-таки обзавестись телом?

– Давно надо было озаботиться, – сказал я, не без опаски присаживаясь на лёгкий пластиковый стул. – Но ты же знаешь нас, пилотов. Мы слишком мало внимания уделяем таким мелочам. А они, оказывается, очень важны. Может, потому и крыша съехала, что забыл, каково это – быть человеком… В общем, прости меня, Коля. Виноват.

– Проехали, – Ник неопределённо взмахнул рукой, отчего частичка табачного пепла упала на столик. – Миш, я реально чуть не обделался. Больше так не шути. Окей?

– Договорились. Но я пришёл не только попросить прощения. У меня есть просьба.

– Только ко мне?

– Нет, – забытым, но давным-давно вбитым на уровень рефлексов движением я сцепил пальцы и попытался ими похрустеть, как встарь. Пальцы робота хрустеть отказались. – Есть одна проблема, которую мы можем решить только вместе, всей командой… Любого капитана с таким стадом тараканов, как у меня, давно бы списали на поверхность, если не упекли в дурку. Меня списать невозможно. За год я так врос в «Арго», что если даже извлекут комп, это будет не просто дикий стресс. Я окончательно съеду с катушек. Так что рапорт о переводе или увольнении мне не светит. Психологи, как мне кажется, сами не понимают, с чем столкнулись, от их рекомендаций я рехнусь ещё вернее. Они мне ничем не помогут. Даже я сам себе не помогу. А вместе с вами у меня есть шанс… остаться нормальным, хотя бы относительно.

– Осознание пациентом того факта, что он болен – первый шаг к выздоровлению, – Ник криво усмехнулся. Затянулся, выпустил струйку дыма. – Не переживай, кэп. Вуур правильно сказал: мы – почти семья. Поможем.

– Спасибо, земляк.

Самый обычный для нас жест. Но за него я готов отдать половину своей квантовой жизни.

За одно простое человеческое рукопожатие.

Ник наверняка слегка смутился, ощутив под голограммой твёрдые, холодные, суставчатые пальцы робота, но виду не подал. Спасибо ему и за это.

Обещанное сообщение от Эрнеста «прилетело» спустя ещё два часа. Всё в порядке. Можно связаться с родными.

Линии отца и брата были заняты: как бы они друг с другом не трепались, Валька умеет зубы заговаривать. Маме я звонить до сих пор не решался. Попросту не знал, в курсе ли она. Ещё доведу родного человека до инфаркта… Коммуникатор Инны был отключён. Она всегда так делала, пока бывала на срочном вызове или в операционной. Нейрохирургия требует максимального сосредоточения. Оставалось одно: набрать номер сына. Если он ходит в школу для детей работников станции, то как раз сейчас должны были закончиться занятия его группы.

Эх, Серёжик… Два с половиной года прошло… Каким ты стал? Знаешь, что со мной случилось, или нет? Считаешь меня героем, как уверял отец, или подонком, бросившим семью ради космоса?

Скоро узнаю.

Его не пропустят в закрытый контур станции, а мне нужно будет хорошо извернуться, чтобы этот самый контур покинуть. У меня полноценная идентификационная карта, но только виртуальная. Физического её носителя не существует в природе – за ненадобностью. Идентификацию можно записать на защищённый чип робота и спокойно расхаживать по огромному космическому городу, но тут претензии ко мне могут возникнуть у службы безопасности. Гуляющий андроид с голографической оболочкой – а робота от человека любой ручной сканер мгновенно отличит – выглядит подозрительно, особенно на военном объекте. Замучают проверками. Выпросить пропуск у Эрнеста? Это вариант, но моё нездоровое самолюбие получит непоправимый урон. Конечно, если придётся выбирать между самолюбием и сыном, выбор будет понятно какой, но доводить до этого не хотелось. Постараюсь вывернуться.

На пограничных базах порядки построже, а в самоволки мы бегали. Причём ещё и ухитрялись не попадаться. Неужели я так постарел и остепенился, что не смогу повторить кое-что из арсенала лихой молодости?

Пожалуй, что и нет. И годы не те, и физические возможности, мягко говоря, ограниченные. Ходить ещё толком не научился, а туда же, через охраняемый периметр проникать. И нет рядом компьютерного вундеркинда Лёхи Кузнецова, способного поладить с любой системой слежения.

Что же мне остаётся? Видимо, только одно: морду кирпичом и тупо идти через проходную. То-то охрана удивится.

Ради такого случая я сверстал себе голографический образ в парадной форме с капитанскими нашивками и планками наград. Эдакий бравый летун, девичья погибель. Если бы ещё потвёрже держался на ногах, было бы вовсе замечательно… Эх, давненько я не видел себя в зеркале.

Мелькнула мысль, что квантовые компьютеры очень долговечны. Говорят, первые образцы работают до сих пор… Почему-то эта мысль не улучшила настроения. Скорее, наоборот.

Ладно, хватит рефлексировать. Меня сын ждёт.

Сегодня дежурила группа офицера Бъёрнсдоттир, почти полностью состоящая из дам и девиц разных возрастов. Пожалуй, это даже к лучшему. «Морда кирпичом» отменяется, нужен образ героического лётчика. Ну, тот самый, с плакатов – грудь колесом, гагаринская улыбка и оптимизм в глазах. Девочек нужно слегка шокировать, тогда больше шансов, что формальности будут сведены к минимуму.

У андроидов в левой руке обычно вмонтирован защищённый микрочип, содержащий заводской номер аппарата и сведения о владельце. Туда я и записал свою личную идентификацию. На первое время сойдёт, а там придумаю что-нибудь получше. Но теперь достаточно взмаха раскрытой ладонью над столбиком сканера, чтобы на голоэкране у старшего офицера смены проявилась моя физиономия с биографией.

М-да. Я рассчитывал на лёгкий шок, а не на ступор всей смены.

– Приветствую, барышни, – как можно приветливее улыбнулся я, подходя к стойке с турникетом. – Вот, решил наконец использовать своё право на отгул. Как насчёт выписать пропуск?

– Капитан? – Хильд была потрясена зрелищем не хуже своих сотрудниц, до сих пор пребывавших в онемении, но пришла в себя первой. – Как?.. Вы – андроид? Но в вашей идентификации ничего не сказано…

– Только сегодня купил аватара для походов в город и общения с семьёй, – ещё лучезарнее улыбнулся я. – Можешь проверить, не так давно доставили… Хильд, будь другом, выпиши мне разрешение на выход за периметр. Я их… больше двух лет не видел.

Сволочь ты, Кошкин. Скотина. Играешь на слабых струнках безнадёжной старой девы, да ещё спекулируешь собственной семьёй. Лучше бы конфет и шампанского пообещал принести. Вон как бедняга смотрит на тебя. Высокая, кряжистая, некрасивая блондинка сорока лет от роду с легко краснеющим лицом – именно такие и сохнут по женатым пилотам, чтобы ночами рыдать в подушку от неразделённой любви. Так. Чем скорее я отсюда смоюсь, тем лучше для всех.