— Знаешь, он как герой из синематографической ленты… из тех мужчин, которые пугают, но при этом очаровывают. Он опасный и непредсказуемый. О, такие мужчины способны на все… даже на насилие! Они готовы получить женщину любой ценой!

Линда томно вздохнула, и Аннет захотелось отодвинуться. Ее новая подруга продолжила:

— С такими роковыми мужчинами опасно находиться одной в комнате… но уйти не будет сил!

Аннет переполняло возмущение. Она осторожно освободилась от жаркой руки Линды и скептически спросила:

— Ты точно говоришь о господине Молинаро? Он определенно не насильник. Он… он повар! — неожиданно закончила она и сама себе удивилась.

Линда посмотрела на нее, как на ненормальную, затем перевела взгляд в дальний угол зала. Там, возле столика с закусками стоял Максимилиан. Роковой мужчина умильно рассматривал канапе с сыром и петрушкой, держа его перед глазами двумя пальцами. Казалось, он собирается обратиться к бутерброду с прочувствованной речью, прежде чем отправить в рот.

— Пойдем к нему! — Линда потянула ее за собой.

Когда они подошли к Максимилиану, тот уже вернулся к бургомистру, который милостиво отпустил ошалевших туристов и теперь беседовал с тощим субъектом в темно-зеленом фраке. Бургомистр обращался к нему «господин Форс». У субъекта были кривые ноги, огненная шевелюра, тонкие усики, глаза навыкате и полон рот золотых зубов.

— Он вставляет новый зуб каждый раз, когда начинает разрабатывать прииск, — пояснила Линда громким шепотом. — Материал берет из первой промытой партии. Один золотой зуб — один прииск. Говорит, это приносит ему удачу.

Форс услышал ее слова, и польщенно улыбнулся — точно молния полыхнула. Бургомистр завистливо вздохнул. Присоединившийся к компании Ангренаж, негодуя, дернул свой накрахмаленный воротничок.

— На днях дантист обнаружил испорченный коренной зуб, вот тут, — объявил Форс, ткнув себя в щеку. — Отличное местечко для золотишка из приисков Механисбурга! Мои лозоходцы найдут жилу со дня на день. Может и алмазами удастся разжиться, а то и рубинами. Ммм, а ведь отличная идея — бриллиантик в зубе! Я стану законодателем новой моды.

Форс залился мелким смехом, бургомистр угодливо хмыкнул басом, и, поддерживая разговор на приятную золотопромышленнику тему — драгоценные камни и цацки — принялся хвастаться своей коллекцией часов.

— Семьдесят камней, понимаете, семьдесят! И корпус покрыт алмазной пыльцой! — горячился он, крепко ухватив Форса за пуговицу. — Фирмы «Герольд». Пошлинный сбор великоват, но мне повезло — доставили контрабандой. Есть тут один шустрый малый, из местных…, — бургомистр понизил голос, — хорошо справляется с деликатными поручениями. Ну, вы понимаете… ладно, чего там, тут все свои. Короче, если надо что-то достать, или избавиться от кого-нибудь…

Форс одобрительно цыкнул зубом — тем самым, испорченным коренным, — и задумчиво произнес:

— Контрабандой? Я бы не отказался приобрести себе такие же. Сведете меня с этим вашим шустрым малым?

Карл Ангренаж скривился.

— Семьдесят камней — тьфу! Игрушка для снобов, вот что это такое. Хотите настоящие, многофункциональные часы — закажите их здесь, в Механисбурге. Например, у меня. Видели мой хронометр?

Он полез было в карман, чтобы выудить свой удивительный часовой агрегат, но бургомистр шикнул на него и отмахнулся.

— Подите прочь, Ангренаж! Все уши прожужжал своими самодельными часами. Я понимаю, что вам хочется найти новых клиентов — с деньгами-то у вас туго. Но куда вашим поделкам до изделий фирмы «Геральд»! Вот где искусство, вот где богатство!

Карл расстроился, убрал руку от часового кармана и отошел в сторону. Заметил Аннет и криво улыбнулся. Желая подбодрить механика, она поинтересовалась:

— Скажите, а что такое — камни в часах? Это настоящие драгоценные камни?

— Да, как правило, рубины или сапфиры, — оживился Ангренаж. — В обычном механизме их семнадцать. Они служат… как это сказать проще… в качестве подшипников скольжения, чтобы уменьшить трение деталей. Например, на цапфе оси…

Аннет сделала умный вид. Карл мягко рассмеялся.

— Видите ли, на некоторых часах ставят бесполезные камни, для красоты или просто, чтобы увеличить стоимость часов. Такие снобы, как наш бургомистр, это любят. Гильоше! — обратился он к бургомистру. — У вас собой ваш знаменитый золотой репетир? Тот, куда производитель умудрился напихать сто камней? Со сферическим стеклом?

Бургомистр расстроился так сильно, что даже вспотел. Уголки губ сварливо опустились.

— Нет, — сообщил он голосом, в котором звучал похоронный оркестр. — Случилась катастрофа, разве вы не знаете? Я их разбил. Стекло — вдребезги. Теперь придется заказывать отдельно. Дьявол, это стекло стоит половину часов! Знаете, оно было такое выпуклое, зеленоватое…

Бургомистр сложил ладонь чашечкой, желая показать форму утраченного стекла и поводил ею у самого лица Форса. Тот брезгливо дернул усиками и отодвинулся.

У Аннет голова пошла кругом. Они тут все двинутые на своих часах, механизмах и драгоценностях! Ни о чем другом думать не могут. Покосилась на Максимилиана: тот слушал с интересом, вполуха, потому что был вынужден развлекать Линду. Любительница роковых мужчин пристроилась рядом и капризно дергала его за рукав, когда Максимилиан отвлекался от ее болтовни.

— Скажите, господин Молинаро! — громко потребовала она, видимо, устав от разговора о часах так же сильно, как и Аннет. — Это правда, что у вас есть брелок Жакемара, или Ангренаж врет?

Карл страдальчески вздохнул.

— Милое дитя, я никогда не вру, и вам это известно…

— Да, есть, — кивнул Максимилиан. — Хотите посмотреть?

— Пожалуйста, пожалуйста! — Линда от нетерпения запрыгала на месте, как весьма увесистый ягненок. Как по волшебству подтянулись и другие наследники Жакемара: притопала Луиза, подкатился на коротких ножках Пендельфедер. Даже Петр убрал скрипку, подошел крадучись и выглянул из-за мощного плеча библиотекарши. Форс вставил в глаз позолоченный монокль. Глаз сквозь стекло казался огромным и выпученным, и когда Форс кокетливо подмигнул им монументальной Луизе и послал воздушный поцелуй, Аннет чуть не расхохоталась.

С ней происходило странное. В голове шумело, к щекам прилил жар. Медовый пунш оказался щедро сдобрен алкоголем. Стоявшие вокруг люди закачались, будто водоросли в аквариуме. Форс превратился в худосочный подсолнух с золотыми семечками. Аннет удивилась, поморгала и перевела взгляд на Максимилиана. На его лице внезапно выросла окладистая рыжая борода, как у пирата Генри, на чьем корабле в юности плавал Жакемар. Аннет перепугалась, торопливо отставила кружку с подозрительным напитком, потрясла головой, и мир вокруг вернулся к первоначальному виду.

Тем временем брелок перекочевал из пальцев Линды в загребущие руки бургомистра, потом его перехватила Луиза, глянула небрежно и передала Пендельфедеру. Тот равнодушно покрутил его перед своим курносым носом и передал Аннет.