– Ох уж эти люди! – пробурчал-проскрипел Куржум приближаясь к деревне и объяснил своё недовольство проснувшейся Листвяне: – Не могут без того, чтоб что-нибудь не поджечь!

Девочка с беспокойством смотрела на Большие Травы. Ограда не позволяла рассмотреть, что же там творится, но впечатление было такое, что там не просто что-то жгут, а случилось несколько полноценных пожаров! Листвяна попросила гудурха поднести её не к воротам, а к тому месту, где Быстрица заходит в деревню, там, у ограды, располагалось хозяйство Зура. Девочка хотела нырнуть в речку и проплыть под забором, но глянув на горшочек с мёдом, растерялась. Куржум со словами «Чего уж там» приблизился к ограде и, подняв переднюю половину своего туловища, легко пересадил девочку через высокий забор. Листвяна побежала на своё подворье, забежав туда, девочка застыла – Зур и Тул лежали мёртвыми посреди двора, похоже их застали врасплох, но оказать сопротивление они всё же смогли, во дворе лежали четверо чужаков с арбалетными болтами в груди. Видно, сопротивление разозлило нападающих, и они, убив мужчин, сорвали злость на женщинах, чьи истерзанные тела лежали в стороне.

– Мамочка! – всхлипнула Листвяна, наклоняясь над изуродованным телом Суримы, женщина была мертва, и помочь ей уже было невозможно. Девочка, словно во сне, пошла к центру деревни, откуда доносился какой-то шум. Неожиданно там ярко вспыхнуло и раздался грохот, Листвяна побежала, но, не выходя на площадь, остановилась за углом одного из домов, услышав разговор.

– Нас уже осталось меньше четверти! Я же предупреждал, аккуратнее!

– Парни изголодались, сколько уже без баб-то? Увидели, вот и слетели с катушек, кто ж мог подумать, что у местных столько арбалетов и они умеют так стрелять! Да и драться своими ножами они, как оказалось, мастера. А ножики-то, что твой меч, с локоть длиной! Два селянина налетело на меня, еле топором отмахался.

– Ты ж Топор их дочь или жену ухватил, осторожнее надо быть!

– Так как же мне с ней, не хватая её-то? А, Два Ножа?

– Надо быть настороже, тут можно ожидать чего угодно, нам вот повезло, а тем парням, что решили потрусить местного жреца, прижечь ему пятки… Вон видишь, от дома только пятно сажи осталось!

– Да, вовремя мы оттуда ушли, интересно, чем это он так?

Листвяна чуть выглянула из-за угла, на том месте, где стоял дом Карта, действительно осталось только выжженное пятно. Видно, жрец очень захотел, чтоб камилястра взорвалась! И она исполнила его желание самым наилучшим образом. Но не чёрное пятно привлекло внимание Листвяны, между говорившими изломанной куклой лежала Магда, её смерть не была лёгкой, чтоб довести до такого состояния, над ней хорошо потрудились, прежде чем убить. Немного дальше лежал Дрим, не сам, а в окружении четырёх трупов чужаков. Словно почувствовав, что девочка заинтересовалась произошедшим, мужчина с большим топором и перевязанной рукой сказал:

– Вот этот селянин, готов поспорить, что это бывший солдат и не простой солдат, а скорее из патрульных. Как он дрался! Четверых положил! Да и эта ведьма, она вон двоих зажмурила, только чем-то в них дунув.

– С ней поквитались, жаль, что этого живьём взять не удалось. Пришлось из арбалета пристрелить, а то тоже бы развлеклись… – Мужчина с двумя ножами у пояса сделал движение рукой, будто что-то вкручивал. Тот, что с топором, поморщился, посмотрев на свою перевязанную руку. В этот момент сильная рука подхватила Листвяну за шиворот и девочку бесцеремонно вытащили из её укрытия. От неожиданности она выпустила горшочек, что продолжала держать, прижимая к груди. Глиняная посудина упала на землю и разбилась, необычный аромат мёда полосатых пчёл заглушил запах гари и дыма от сгоревших и от разгорающихся домов.

– Красавчик! Это же… – закричал мужчина с топором. – У колдуна такое было, маленькая баночка! Он называл это мёдом мохнатых пчёл! Говорил большая ценность, лечит всё!

– Полосатых, – поправил своего товарища мужчина с ножами, тот отмахнулся здоровой рукой:

– Да какая разница, Два Ножа! Это могло бы меня исцелить, а так… Не знаю, смогу ли двигать рукой, как раньше!

– Так собери… – кивнул на то место, куда пролился мёд, мужчина, державший Листвяну, но янтарная жидкость исчезала, быстро впитываясь в землю, словно была простой водой, а не вязким мёдом. Топор, растерянно глядя на исчезающий мёд, пробормотал:

– У колдуна была совсем маленькая баночка, он говорил, что за этот мёд дают золота в тысячекратно больше, чем он сам весит. Капля его заживляла раны и…

– Топор, ты думаешь, эта малявка несла этот мёд тебе? Скорее, она тебя им бы отравила, так что не жалей! А своим топором ты можешь и одной рукой рубить.

Топор ничего не ответил, только горестно вздохнул, видно переживая, что возможность исцеления была так близка, а он не смог ею воспользоваться. А Два Ножа предложил своему командиру:

– Возьми эту малявку за ноги, да головой вон об тот пенёк. Нет, лучше давай забросим в огонь, ставлю медяк, будет кричать не больше двух ударов сердца.

Красавчик, со словами «Идёт» размахнулся и забросил маленькое тельце в ближайшую пылающую избу, к которой эта троица и подошла. Изба с треском обрушилась, полыхнув взметнувшимся ярким огнём. Два Ножа разочарованно скривился, желая что-то сказать, но слова у него застряли в горле – из огня вышла только что брошенная туда девочка. Её платье-сарафан сгорело, висели только тлеющие маленькие лоскутки, но ожогов на её коже не было видно. Глаза девочки до этого ярко-зелёные стали чёрными, словно их заменили угли из костра. Два Ножа отшатнулся и проговорил, обращаясь к Красавчику:

– Маленькая рыжая ведьма! Маленькая, но очень сильная, та тётка так говорила!

Красавчик и Топор тоже отшатнулись, уж очень было страшное зрелище – пляшущие по коже язычки пламени и большие, бездонные чёрные глаза. Топор выхватил своё оружие, но больше ничего сделать не успел, девочка вытянула руку, и вокруг голов бандитов заплясало белое пламя. Оно не жгло, а только не давало дышать. Топор выронил оружие, давшее ему имя, и здоровой рукой схватился за горло, его примеру последовали Красавчик и Два Ножа, пытавшиеся помочь себе дышать двумя руками. Но всё было тщетно, через несколько минут они лежали мёртвыми. Та же участь постигла всех бандитов, что хозяйничали в Больших Травах. Глаза Листвяны снова полыхнули чёрным, и она, сама не понимая, как у неё это выходит и что должно получиться, взмахнула рукой, словно кому-то давая команду подняться, и властно приказала:

– Встать!

Бандиты стали подниматься на ноги, но это уже были не люди, а зомби. Просто поднятые без определённой цели зомби, готовые броситься на любого, в том числе и на того, кто их поднял. Листвяна перевернула руку, направив её ладонью вниз, и сделала жест, словно кого-то прижимала к земле. Зомби попадали на землю. Так повторилось несколько раз. Как у неё это получается и зачем она это делает, девочка сама не знала, но некромант пояснил бы – такие действия привязывают частицу сущности, или как её ещё называют души, к мёртвому телу. Такие действия разрушают душу, лишая её возможности возродится или посмертия, если она уже прошла свой круг возрождений. Действия Листвяны вызвали отзыв окружающей природы, мрачный отзыв. Такое мощное жертвоприношение давало огромную силу тому, кто это делал, но это была мрачная сила, и небо потемнело, налившись хмурой свинцовой тяжестью, хотя на нём не было облаков. Подул холодный пронизывающий ветер. Листвяна остановилась и окончательно упокоила всех поднятых ею зомби. После чего сделала жест, будто приглашая кого-то в храм, хлопавший распахнутыми дверьми. В храм стали слетаться все жители деревни Большие Травы, убитые, сожженные в своих домах. Они не поднимались как зомби, их несла какая-то сила, при этом небо стало светлеть и утих ветер. Когда мимо девочки пролетало одно тело, Листвяна заплакала: