Однако опричник забежал в открытую дверь бани и заперся. Оконца в бане малюсенькие, голова едва пройдет, и залезть через них внутрь нереально. И стены у бани бревенчатые, толстые, да и дверь солидная. Можно, конечно, ее топором рубить, как сами опричники делали, но это долго и трудоемко, вспотеешь не раз.

Андрей заметался у бани. Как говорится – видит око, да зуб неймет. Окликнул Леонтия. Тот выглянул из-за угла постоялого двора.

– Звал?

– Опричник в бане, постереги.

Сам же побежал на постоялый двор – авось на глаза что-нибудь попадется, что на умную мысль натолкнет.

Вбежал в трапезную: лавки и столы перевернуты, посуда на полу валяется, черепки от горшков.

Андрей кинулся на кухню. Там лежали хозяин, двое половых и две кухарки – все были зарублены. На полу – кровища! Вот сволочи, женщин-то за что? Небось их дома малые дети ждут! Гнев так и закипел в сердце Андрея. Он повернул было назад, но остановился – что-то привлекло его внимание. Андрей обернулся. Печь огромная, стол разделочный, чугунки на полу… Что? Стоп, вот оно! Масло конопляное, под блины уж как хорошо. В миске большой стоит, желтизной отсвечивает. Коли в баню ворваться нельзя, сделаем так, что сам выбежит.

Андрей собрал тряпки, которыми вытирают столы, и опустил их в миску с маслом. Одну тряпку намотал на нож и поджег от углей. Пошел едкий дым.

Одной рукой Андрей подхватил миску, в другую взял нож с горящей тряпкой. Боком выбрался за дверь и бросился к бане.

– Ты что, баню поджечь решил? – встретил его вопросом Леонтий.

– Не, дымом его выкурю.

Он поставил миску на крыльцо, а нож с горящей тряпкой дал Леонтию.

– Подержи!

Сам локтем выбил слюдяное оконце. Схватив из миски тряпку, он поджег ее и бросил в оконце. За ней вторую, третью – и так до тех пор, пока тряпки не закончились.

Из оконца повалил дым. Опричник в бане стал надсадно кашлять.

– Нож верни, а сам саблю приготовь.

Андрей сбросил с лезвия горящую тряпку, вернул нож в ножны и достал из-за пояса пистолет. Они с Леонтием стояли довольно далеко от оконца, но даже здесь дым разъедал им глаза и першило в горле.

Дверь внезапно отворилась, и на крыльцо выбежал опричник. Глаза его были красными от дыма и слезились. Опричник держался за горло и широко открытым ртом хватал воздух.

Андрей поднял пистолет и выстрелил ему в грудь. Опричник рухнул на крыльцо. Из открытых дверей бани валил дым.

– Леонтий, этого добей, а потом тряпки из бани выкинь. Добротная баня, жаль будет, если сгорит.

Андрей вспомнил про убитого хозяина и прислугу. Не нужна больше хозяину баня – как и сам постоялый двор.

Меж тем надо было проверить, не остался ли кто в живых.

Андрей сунул пистолет за пояс, вытянул у опричника из ножен саблю и пошел на постоялый двор. Ну, на кухню идти нечего, там он уже был.

Подойдя к лестнице, Андрей уже занес ногу над ступенькой, как вдруг из-под лестницы раздался писк. Кот, что ли? Он заглянул под лестницу и увидел там девчонку лет четырнадцати.

– Вылезай!

Девчонка заплакала навзрыд.

– Не бойся, никто тебя не тронет, все обидчики мертвы. Ну погляди на меня – ужель я на кромешника похож?

Андрей протянул к ней правую руку с зажатой в ней саблей, но тут же спохватился:

– Ой, прости! – и протянул ей левую руку.

Девчонка боязливо взялась за его руку, но вылезла.

– Ты на кухню не ходи, там мертвые все и кровищи лужи. Не для девичьих глаз картина.

Девчонка кивнула.

– Давай я лучше столы поставлю.

Андрей положил саблю на стойку, поднял и поставил тяжелые, длинные столы.

– Я наверху посмотрю, а ты посуду битую собери и выброси.

Девчонка снова молча кивнула.

Андрей взял саблю и поднялся на второй этаж, где были номера.

Первая же дверь была сорвана с петель. Он заглянул в комнату – пусто. И во второй комнате, слева по ходу, дверь была выбита. На полу лежали два мужских трупа. М-да, переночевали ребята! И в следующей комнате убитый, и в другой – мужчина и женщина. Вот и их порубанная дверь. А дальше – две двери, обе целые. Андрей постучал.

– Выходите, кошмар закончился.

За дверью послышалось какое-то движение, шепоток, но открывать ее побоялись.

– Не бойтесь, кромешников Бог покарал, мертвы все. А я вниз пошел.

Андрей и в самом деле спустился, столкнувшись с Леонтием.

– Все сделал, как ты сказал, – тряпки выкинул, этого добил.

– Тише, девчонка тут.

Наверху лестницы осторожно, нерешительно появились двое мужчин.

– Давайте сюда – лавки на место ставить. Мы, что ли, за вас всю работу делать будем? – махнул им рукой Андрей.

– Там мертвые – в коридоре и номерах.

– Мертвых-то чего бояться? Живых опасаться надо. Сами на приключения напоролись, сколько душ без вины сгубили!

– А кто их?..

– Да вот мы вдвоем. – Андрей улыбнулся.

– Всех пятерых?

– А чего их жалеть? Если бы они до вас добрались – точно бы не пожалели. Да вы долго там стоять будете? А ну, марш помогать!

Понятно, люди были в шоке от происшедшего. Но в таком состоянии они лучше приказы понимают, чем просьбы, к тому же действия, труд быстрее вернет их в привычное русло.

Мужики стали спускаться вниз.

Вдруг из коридора донесся женский визг – кто-то наткнулся на трупы.

– Эй, кто там? Сюда идите, все спокойно.

На верхнюю площадку вышли молодая женщина и старуха. Визжала, наверное, барышня. Глаза у нее были испуганные, на пол-лица, да и само лицо бледное до синевы.

– Спускайся, сударыня, – учтиво поклонился ей Андрей и протянул руку.

Выжившие в мясорубке собрались в трапезной. После происшедшего кошмара спать уже никто не мог, всех колотило от пережитого ужаса.

– Ну что, Леонтий, поспать нам не дали.

– Может, поедем? – понимающе отозвался Леонтий.

– Так время-то едва за полночь перевалило. Пусть хоть лошадь отдохнет, а то завтра с ног валиться будет.

– Эвона! Мы других лошадей заберем. Опричникам они теперь не нужны.

– Оно так. Мужики, вы как здесь оказались?

– Проездом.

– Так и мы тоже.

– Вот что. Снесите убитых из кухни на двор и уложите в сарае. Потом опричников. Но их можно у ворот, как падаль, бросить.

Не хотели мужики, побаивались, но ослушаться Андрея не посмели.