Ребята чувствовали в нем „своего“, советовались с ним обо всем, доверяли ему свои тайны. До конца сохранил он особую дружбу с Никифором, который оказался очень расторопным, готовым на любую услугу. Будучи одним из самых старших и сильных ребят, Никифор постоянно выполнял у нас самые трудные работы — таскал и колол дрова, приносил из колодца воду.

Удивительно хорошо Маршак разбирал и устранял всякие недоразумения между ребятами. И когда он уходил от нас по понедельникам в Петрозаводск, ребята всегда хором упрашивали его непременно прийти опять. А по субботам, в тот час, когда можно было ждать его прихода, мы все — ребята и педагоги — отправлялись гурьбой к нему навстречу».

Из Петрозаводска Маршак решил поехать к семье в Екатеринодар — больше года он не видел родных. Но 1918 год горестями своими напоминал год 1917-й — в пути из Петрозаводска в Москву Маршак узнал о том, что тяжело заболела Софья Михайловна. В годы Гражданской войны в стране свирепствовал тиф. Софью Михайловну пришлось изолировать, ребенка взяли на попечение младшие сестры. Ехать или не ехать к семье — этот вопрос для Маршака не существовал. Но как добраться до Екатеринодара? Ведь путь пролегал через Украину, в то время контролируемую германскими войсками. Нигде — ни в письмах Маршака того периода, ни в записках — не сохранилось воспоминания об этой поездке. Но известно, что до Екатеринодара он добрался, а наградой ему было улучшение здоровья Софьи Михайловны. Материальное положение семьи было катастрофическим, о возвращении Маршака из белогвардейского Екатеринодара в Петроград не могло быть и речи. Маршак остался с семьей. Надо было зарабатывать на жизнь. И он вспомнил старое свое «ремесло» — работу газетного и журнального фельетониста.

Когда Маршак оказался в Екатеринодаре, власть в городе была в руках белогвардейцев, и порядки, разумеется, были «белогвардейские». Вполне понятно, что каждой власти нужна своя пресса. В Екатеринодаре выходило тогда немало газет и журналов. Судьбе было угодно, чтобы один из первых сборников стихов Маршака (возможно, первый) увидел свет в 1919 году именно в этом тихом, некогда сытом, провинциальном казачье-купеческом городе на Кубани. Книжечка эта называлась «Сатиры и эпиграммы», а автором ее значился Фрикен, тот самый Фрикен, чья подпись стояла под стихотворными фельетонами санкт-петербургских периодических изданий. Выпушенная мизерным тиражом, она оставила особый след в памяти Маршака. Он, наверное, пытался о ней забыть, но если уж не горят рукописи, даже когда их сжигают, то книги — тем более. Вот одно из стихотворений из этого сборника, опубликованное в газете «Утро юга» 1 января 1919 года.

Здесь хочется отметить, что «часы на башне» позже будут не раз встречаться в стихах Маршака, в частности в стихотворении «По часам Кремлевской башни…» (иное название — «1947»).

Власть в Екатеринодаре не раз переходила от белых к красным, от красных к белым. Бывало и так, что в одной части города правили белые, в другой — красные. Нелегко ориентироваться в такой обстановке. В один из периодов двоевластья Маршак написал стихотворение «Два комиссара»:

Маршак обладал удивительной способностью собирать вокруг себя таланты. Это он раздобыл для «Утра юга» «крамольные» письма В. Г. Короленко к наркому просвещения Луначарскому, письма, преисполненные отчаяния от всего того, что сделала с интеллигенцией на Украине и не только там новая власть. Заметим, письма эти были опубликованы в России уже в годы перестройки.

Самуил Яковлевич понимал степень риска, но иначе поступить не мог. В то время он поддерживал дружеские отношения с такими литераторами, как Аркадий Аверченко, Зинаида Гиппиус, Иван Шмелев (сын его незадолго до этого был расстрелян большевиками). Не будем гадать, как удалось уцелеть Маршаку во времена красного террора. Скажем просто: слава Богу.

В конце 1918 года Маршак познакомился с Елизаветой Ивановной Дмитриевой — Черубиной де Габриак. Имя этой поэтессы в антологиях русской поэзии едва ли можно найти. Стихи Черубины де Габриак впервые были опубликованы в модном и популярном журнале русских символистов «Аполлон» в 1909 году, когда звезда символизма уже закатывалась. Родилась Елизавета Дмитриева в Петербурге 31 марта 1887 года, то есть она была всего на несколько месяцев старше Маршака. Вот несколько строк из ее автобиографии: «Небогатая дворянская семья… мать по отцу украинка… отец по матери швед… я — младшая, очень-очень болезненная, с 7 до 16 лет все время лежала — туберкулез и костей, и легких.