А в доме это главное.

Если вместо сына родится дочь, то об этом сообщается в более лирическом плане:

Родилась Иринушка на Волге,

Поднималось солнце над водой,

Из роддома в полдень на двуколке

Привезли Иринушку домой.

Затем сын или дочь растут. Шумят. Мешают папе писать стихи. Поступают учиться. Сын, конечно, приносит двойки. Папу вызывают в школу. Потом сын становится юношей, влюбляется, женится, а папа начинает разводиться с мамой, и обо всём этом появляется регулярная информация в стихах.

Не нужно, однако, думать, что поэты только и пишут что о любви да о своих семейных делах. Они обо всём могут. Поэт что ни увидит, про то и напишет. Увидит на небе звёзды – напишет про звёзды, увидит луну – напишет про луну. Заметит у себя на голове седой волос и сразу – готово! – уже о седине пишет и близкой старости. Останется один с соседкой по квартире – тут же за соседку возьмётся. В общем, у него всё идёт в дело: и чернозём, и весна, и еловые шишки, и почтальонша, и няня из родильного дома, и снегоочиститель, и электропоезд, и космические лучи. В этом смысле поэт – необыкновенное существо. Он не может даже прогуляться по улице, где ему на глаза попадаются то парикмахерская, то пивная, то пошивочная мастерская, то фотоателье или гастрономический магазин. Простой человек гуляет спокойно, а поэт только и ищет, с какой бы стороны прицепиться к этим предметам, чтобы получились стихи.

Весь запас жизненных наблюдений, вся широта интересов и глубина мыслей поэта отпечатываются в его стихах, как на фотографической плёнке, конечно, в той степени, в какой всё это у него имеется, что читатель обычно и обнаруживает, читая стихи (от этого никуда не уйдёшь, раз уж захотел быть поэтом).

Трудность перечисления поэтических тем привела нас к необходимости разбить стихи на группы по каким-либо общим признакам. Мы всё же долго не могли найти принципа, по которому можно было бы классифицировать стихи. Помог в этом деле случай. Однажды мы попали на конференцию, на которой состоялась встреча поэта с читателями. Сначала высказывались читатели, а потом слово взял сам поэт и сказал:

– А сейчас, товарищи, я прочту вам свои последние целинные стихи.

Как только он это сказал, нам стало понятно: конечно же, целинными стихами на языке поэтов называются стихи, написанные о целине, точно так же, как стихи о Москве будут называться московскими, об Италии – итальянскими, об уборочной кампании – уборочными, о кукурузе – кукурузными и т. д. Классификация эта очень проста, и каждый может сам разбивать стихи на группы, какие кому понравятся.

Покончив с вопросом о том, что пишут поэты, мы переходим к вопросу, как они пишут. Иными словами, переходим от содержания к форме. Говоря о форме, необходимо в первую очередь принять к сведению, что поэты – народ очень порывистый и горячий. Они всё очень остро переживают и во всём любят хватать, как говорится, через край. Вот, например, какую дерзкую мысль высказывает один поэт:

На небо взглянешь – звёзд полночных тыщи.

Что юности в блескучей высоте?

Но яростнее, чем потребность в пище,

Была для нас потребность в красоте.

Если бы поэт остался на денёк без пищи, он сразу узнал бы, что яростнее – потребность в пище или потребность в красоте. Из приведённых стихов можно сделать вывод, что изучаемые нами поэты на голодный желудок стихов, конечно, не пишут, а вот на сытый желудок фантазия у них работает гораздо яростнее, чем полагается.

Другой поэт пишет:

Поэма началась в груди,

Грудь разорвать грозя.

Теперь её – как ни крути —

Не написать нельзя.

Конечно, к такому заявлению никто не отнесётся серьёзно и не поверит, что у поэта могла разорваться грудь под напором прущих изнутри рифм. Это не что иное, как самая обыкновенная поэтическая фантазия, которая, однако ж, доводит некоторых поэтов до крайне болезненного состояния. Нафантазировавшись сверх меры, такие поэты становятся крайне мнительными и даже суеверными, начинают верить в ведьм, домовых, водяных, леших и прочую чертовщину:

Случалось ли вам собирать грибы

В лесах, где тропинки протоптаны лешим…

Поэтам полагается писать стихи не простым языком, а по возможности поэтическим. Это достигается употреблением красивых слов, а именно: мечта, струенье, упоенье, аромат, восторг, страсть, обаянье, миг, экстаз, зов, клёкот, высь, поднебесье.

Большой любовью у поэтов пользуются слова: нега, нежность, нежный, нежная:

Легко ль очутиться бездомным, бесштанным,

Без женщины нежной и даже без родины?

В большом ходу у поэтов слово «девичий»: девичий убор, девичье сердце, девичья улыбка, девичья грудь:

Так девичья грудь не ласкала меня,

Как эта волна голубая:

Она набегала, играя, звеня,

Хмельной наготой полыхая.

Кстати, «нагота», «нагая», «обнажённая» – тоже излюбленные слова поэтов. У них и ветвь обнажённая, и берёзка обнажённая, и небо обнажённое, и луна обнажённая, и тело нагое или обнажённое:

И, обнажённое, атомом каждым

Волнуясь, впиваясь, жгло,

И пробужденьем, и славой, и жаждой

Тугое тело цвело…

Хочется попутно обратить внимание на эпитет «тугое». Поэт никогда не скажет вам просто «тело», а обязательно прибавит к нему слово «тугое», «упругое», «жаркое», «жадное», «жгучее», «трепетное» или какое-нибудь ещё. Всё это тоже очень красивые слова, чего нельзя, однако, сказать о слове «морда», в особенности в том случае, когда под мордой поэт подразумевает самое обыкновенное человеческое лицо:

Жарко на мордах и алебардах

Рыжее солнце играло…

Кроме указанных красивых слов, существуют ещё специальные поэтические слова: осокорь, чернобыл, купырь, пупырь и другие. Смысл этих слов несколько темноват, значение их почти никому не известно, употребляются же они исключительно для поэтичности.

Не нужно всё же думать, что слова поэтами употребляются только для красоты. Некоторые из слов несут иногда смысловую нагрузку. Есть слова, которые придают стихам философский смысл: фортуна, формула, первопричина, система, истина, гипербола, триумф, фосфоресценция и теорема. Другие слова придают стихам космический характер: космос, хаос, вселенная, планета, мироздание, перегной времени, звёздный рассев, верчение земли. Наконец, есть ещё слова, назначение которых – придавать стихам народный оттенок: пользительный, поблазиться, нет спасу, спозарань, глухомань, окаянство