— Ты все правильно понял. — не отводя взгляда говорю я и начинаю с главной проблемы. — Мне нужны деньги, Богдан. Очень большая сумма.

— Вот как. — кивнул он и двинулся ко мне. Отодвинул стул и приказал. — Садись. И расскажи поподробнее.

Я присела и обхватила руками сумку, изучая бегающими глазами темный паркет. Богдан оперся на стол и сложил руки на груди, сверху рассматривая меня с ног до головы. И молчал. Ждал, когда я соберусь с мыслями и начну объясняться.

— Моему ребенку будет нужна операция сразу после рождения, но для этого нужны большие деньги. — не в силах поднять на него глаза, говорю я и голос начинает дрожать. — Я надеялась, что могу рассчитывать на твою помощь… или нет?

— То есть тебе нужны деньги. — резюмировал он и прочистил горло. — И только поэтому ты решилась снова прийти ко мне и рассказать о своей беременности.

Я бесшумно вздохнула. По сути его жесткие слова и есть правда.

— Да.

Богдан усмехнулся и потер подбородок.

— Сколько месяцев?

— Семь с половиной.

Ему понадобилось немного времени, чтобы произвести вычислительные операции и понять вероятность своего отцовства.

— Я дам тебе все, что нужно и помогу всем, чем смогу. — заключает он слишком холодно и уточняет. — Что с ребенком?

Обрадованная его неожиданным решением я полезла в сумку за картой. «Он поможет, у нас появился шанс». — звенело в ушах, и я часто заморгала, чтобы сбить налезающие на глаза слезы облегчения.

Я передала карту Богдану.

— Врач говорил о гидроцефалии. — это название у меня уже въелось мозг. — В нашей ситуации без операции не обойтись. Врач посоветовал Швейцарскую нейрохирургию. Все очень серьезно, Богдан.

— Да, Таша. Беременность — это серьезно. — пробурчал он, нахмурившись и листая страницу за страницей. — И разгуливать поздней осенью без шапки, будучи в положении, безответственно и неприемлемо.

Наша последняя встреча всплыла в памяти. Значит, все-таки он прислал ту посылку.

— Ты прав. Но сейчас упреки и замечания не помогут делу…

— Я сказал, что все будет. — отрезал он и укольнул взглядом. — Ты пройдешь заново обследование и получишь всю необходимую помощь. Знай, я сделаю, все, что в моих силах ради ребенка и его благополучия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Ребенок неожиданно зашевелился, и я машинально положила руку на живот и успокаивающе погладила. Богдан, не отрываясь, смотрел за моими манипуляциями, и в голове возникло опасение, которое я решила развеять одним уточняющим вопросом:

— Богдан, ты же понимаешь, что возможно, это не твой ребенок?

Глаза мужа сузились до щелок, а челюсти сильно сжались. Конечно, он недоволен от мысли, что я беременна от Глеба.

Хоть я и уверенна, что это ребенок Богдана, я должна была спросить его, ведь стопроцентного ответа пока никто не знает. И этот вопрос способен сбить его возможные корыстные мотивы забрать ребенка.

— Но все же ты пришла ко мне. — почти сразу отвечает он на вопрос.

Мне надо бы чем-нибудь весомым аргументировать, но не получается.

Я встаю с кресла в тот момент, когда двери в кабинет открылись и в него ворвалась ураганом эмоций незнакомая мне девушка.

— Тут-тут, Богдан, ты у себя? Сегодня удалось вырваться пораньше… — защебетала она, но остановила себя и свой эмоциональный порыв, когда увидела меня. — Ой, простите…

Богдан поприветствовал ее и подхватив под локоть, отвел в сторону.

— Я скоро освобожусь, Алина. Подождешь в гостиной?

— Да, конечно.

Она вышла из кабинета, и Богдан закрыл за ней двери.

Я почувствовала себя неловко и засуетилась. Похоже мой муж уже начал встречаться с кем-то. Его право. Но признаюсь, что неожиданно, ведь я считала, что муж был буквально одержим мною, следил и не мог отпустить до последнего по этой причине… Или мне лишь так казалось?

Эта девушка Алина не была похожа на какую-то легкодоступную женщину на ночь. Интересная, симпатичная, молодая и знающая себе цену.

— Что ж, мне уже пора. — накинула сумку на плечом и направилась к дверям, возле которых стоял муж. — Спасибо за поддержку.

— Спешишь?

— Мама ждет.

— Ты сейчас у нее живешь?

— Да. — киваю и опускаю глаза.

Поворачиваю ручку и толкаю дверь. Богдан касается моего плеча, останавливая.

— Таша…

Я вздрагиваю и смотрю не понимающе в его карие мутные глаза.

— На следующей неделе вылетаем в Швейцарию. — говорит он, гипнотизируя. — Будь готова.

Я киваю в ответ и выхожу из кабинета. Прислонившись спиной к закрытым дверям, я позволяю себе отдышаться и успокаиваю внутренний метающийся пожар. Отчего я вся горю? Почему мне неспокойно даже после того, как Богдан дал добро на помощь во всем? Не этого ли я хотела?

Обуреваемая внутренними вопросами, я побежала по коридору, желая вырваться на свежий воздух. Из этого дома. Хочу, чтобы выветрились те мысли, которые без спроса залезли в голову. Им нет здесь места. А если пущу, то будет хаос, который я буду не в силах усмирить.

Семь месяцев, чтобы забыть ее. Семь гребанных месяцев коту под хвост.

И все ради чего? Чтобы вновь встретится со своей женой и увидеть ее беременной?

Стена громыхает от моих сильных врезающихся ударов, но я не чувствую боли в кулаках, хотя костяшки изодраны в кровь.

Сейчас пламенем самого ада полыхает все внутри, сжигая меня насквозь. Все надежды на мое безразличие к этой женщине и закалённое равнодушие, рухнули при случайной встрече в Питере. Уже тогда было понятно, что струны в сердце предательски дрогнули, которые вымученно натягивал.

Я был на грани, чтоб вернуть ее обратно. Меня остановил ее страх в глазах. В ее больших голубых глазах я увидел, что она боится…меня. И мне пришлось вспомнить главную причину, по которой я ее отпустил — под моей властью сломалась бы эта и без того хрупкая «вазу», разбилась бы вдребезги.