отношений, чтобы тем самым закрепить приобретение, которое здесь имеет место. Право владения будет таким образом санкционировано». Однако революция 1820 года в Испании прервала затянувшиеся переговоры, оставив открытым вопрос: быть или не быть российскому заселению на берегах Нового Альбиона?

Менее чем в сорока верстах от залива Малый Бодега-Румянцева, под 38°33' северной широты и 123° 15' западной от Гринвича долготы, соорудили поселенцы крепость, назвали ее Росс и, закопав в землю плиту, удостоверявшую ее — той земли — принадлежность, подняли свой флаг. На высоком каменистом берегу, откуда открывался величественный вид на тихоокеанские просторы, у самого края Американского материка стоял этот страж Земли Российской. Позади крепости, на расстоянии не более трех верст, поднимались пологие скаты гор, покрытые зарослями дубовых, лавровых и хвойных деревьев. Поначалу замыслено было построить крепость южнее, на реке Шабакай, переименованной россиянами в Славянку. И. А. Кусков даже «предпринимал плавание вверх по ней верст на семьдесят»: река была камениста и мелководна, особенно в своем устье, и удобного для поселения места найти не удалось. Купленная у индейцев племени помо земля, так же как и расположенное неподалеку селение краснокожих, называлась Мад-же-ны. Леса здесь было предостаточно, неподалеку протекала пресноводная речушка, можно было строиться. Туземные вожди с охотой уступили русским облюбованную ими землицу. Кусков доносил в Ново-Архангельск: «А еще встретили они нас отменно, кланялись за подарки. Многим из них, кои обходились ласковее и оказывали услуги, розданы были сверх подарков бисер, корольки, платья, некоторые железные безделушки и серебряные медали для ношения на шее с надписью: «Союзные России», чем они были весьма довольны. А губернатор был попервоначалу расстроен и дивился нашему прибытию. Однако места тут есть добрые, селиться и крепостцу с батарейкой ставить можно, и люди кругом есть - индейцы бодегинские и прочие народы особого разговора, коих мы прозвали дальновскими, далече живут от моря. Индейцы сии весьма черны видом и нелюбопытны, волосы жесткие, завязанные травинкой, ходят голые, а девки ихние прикрывают стыдные места шкурами коз. Лица и груди до пояса изукрашены татуировкой, наибольше синего цвета. Живут в бараборах из жердей и коры, а летом куст посредине вырубят, сверху свяжут лыком, вроде шатра выходит. Оружия нашего нету, больше пики да стрелы, хотя воюют свирепо и дикие при сем песни поют. По окончании выгрузки шхуны почнем рубить палисад и строения. Лесу тут и камня хватит. Зверопромышленники и бабы довольны теплыми местами, только скучают и с непривычки охают. В окияне во время шторма пропал Федька Коняшин, а боле никого не убыло, хотя мучились многие и от страху ругали Компанию. А так ничего, не жалуются...»

Итак, в 1811 году коммерции советник Иван Александрович Кусков склонил почтеннейших тойонов к уступке за известную товарами натурную плату «той части земли, какая понадобится для заселения». По основании заселения индейцы постоянно бывали в крепости Росс, добровольно помогая промышленным и алеутам в разных работах и при выгрузке байдар. В отличие от испанцев поселенцы Росса без опаски ходили на охотничий промысел по окрестным лесам, нередко оставаясь на ночлег в гостеприимных индейских типи. Через эти взаимные контакты скоро завелись и родственные связи с природными тамошними жителями. Молодые индианки приходили жить в алеутские бараборы, а, случалось, обвенчавшись по православному обряду с русским, и в самую крепость. Тойоны изъявляли пожелание Кускову, которого называли не иначе как апихойбо — «великий начальник», видеть россиян на берегах Нового Альбиона «в гораздо большем числе, дабы тем увереннее быть в их покровительстве и защите от враждебных соседей». В 1817 году капитан-лейтенант Леонтий Андреянович Гагемейстер прибыл в порт Бодега-Румянцева на корабле «Кутузов» для производства описи Калифорнийских берегов. Признав необходимым «несколько распространить местность», занятую под российское поселение, он пригласил в крепость Росс тойонов племен, обитавших вокруг залива. Вожди — хойбо Вале-лие-лье, Чу-чу-оан, Амат-тин и Гем-ле-ле согласились уступить испрашиваемые дополнительно земли. Посему в соответствующем документе, составленном заинтересованными сторонами, выражалась признательность индейцам от имена Российско-Американской компании за расположение к русским, а также за «земли на крепость, устроения и заведения, которые на местах, принадлежащих Чу-чу-оану». Со своей стороны, старейшина вождей выразил надгжду, что при случае русская крепость окажет защиту индейцам, буде гишпанцы вознамерятся «сделать на его народ нападение».

К. Т. Хлебников, сообщая о дружественных связях русских с калифорнийскими туземцами, писал: «В бытность потом в порте Румянцева шлюпа «Камчатка» индейцы подтвердили начальнику онаго, известному флота капитану Головнину, свою независимость от гишпанцев, свою ненависть к ним и желание, чтобы русские селились и жили в их соседстве. Один из старейшин их, Вале-лие-лье, упросил г-на Головнина дать ему российский флаг, дабы он мог его употреблять, как свидетельство дружбы и преданности к русским, как своей, так и управляемого им народа». Получив в сем удовлетворение, тойон оставил на шлюпе подарки, «состоящие из разных нарядов, стрел и домашних приборов...».

Долог и труден был путь русских землепроходцев, стремившихся поначалу завязать торговые отношения с испанцами, потом — основать в Калифорнии колонию для снабжения северных своих промысловых поселений. Новый Альбион полагался «естественным пределом Земли Росской» еще Г. И. Шелиховым, наставлявшим в 1786 году своих сподвижников: учреждать артельные поселения для «прославления Российского государства по изъясненной земле Америке и Калифорнии до 40-го градуса». С 1803 года А. А. Баранов начал обследование, или, как тогда говорили, обыскание, Новой Калифорнии, посылая туда под прикрытием зафрахтованных бостонских судов промысловые партии алеутов. На протяжении всего калифорнийского побережья и на прилегающих островах обнаружены были громадные скопления морского зверя. В 1806 году, как уже известно читателю, Калифорнию посетил Н. П. Резанов. Вернувшись на Ситху, он рекомендовал Баранову «приобресть во владение России одно из свободных мест для развития там хлебопашества и скотоводства».

Для «обозрения в подробности означенных берегов» и подыскания подходящего для заселения места осенью 1808 года главным правителем снаряжены были две шхуны: «Николай» под командой штурмана Булыгина и «Кадьяк» со штурманом Петровым. Начальником экспедиции был советник Иван Кусков. Приказчик Тимофей Тараканов возглавлял партию промысловиков-алеутов. Судам надлежало соединиться в порту Гавр-де-Грей и оттуда уже совместно продолжить свой путь к берегам Нового Альбиона. Однако «Николай» потерпел крушение. Шхуне «Кадьяк» по причине неистовых ветров также не довелось посетить означенный порт. В конце ноября «Кадьяк» был в Тринидаде, но пригодного к обмену морского зверя у местного населения не оказалось. Спустя месяц судно бросило якорь в заливе Малый Бодега, где русские и алеуты сами принялись за промысел. В августе 1809 года «Кадьяк», оставив в солнечной Калифорнии пятерых сбежавших зверобоев, поднял паруса и повернул назад. Судя