— Теперь с товарищем «Белым». Его слишком много народу поддерживает. Кто по идейным мотивам, кто по глупости, кто из карьерных соображений. Партийные работники, да. Большевики. Как будто товарищ Сталин не большевик. Несмотря на военное время, можно спровоцировать сильнейшее недовольство. В твоем ведомстве тоже встречаются такие. Поэтому будешь использовать только проверенных людей. Варианты решения разработал?

— Разработал, товарищ Сталин. Из-за указанных вами трудностей открытый путь решения проблемы невозможен. Поэтому решено применить вариант героической гибели от рук противника. После же гибели всплывет факт наличия в ближнем окружении шпиона, который используем как предлог для тщательной проверки окружения и знакомств товарища Хру… — заметив недовольную гримасу на лице вождя, Берия осекся: — …товарища «Белого».

— Хорошо, Лаврентий. Но неосторожно. С «норой» все проверили?

— Проверили, товарищ Сталин. Все, как рассказал товарищ Мельниченко. Сейчас аппаратуру изучаем, саму «нору». Пока неясно, чья инициатива. Но найдем, товарищ Сталин.

— Найдете? Хорошо, если так. Только надо не просто найти. Надо объяснить, нетоварищам, которые это сделали, что записывать разговоры товарища Сталина нехорошо. Так объяснить, чтобы никто больше этого даже мысленно не хотел. И еще. При проверке связей по делу товарища «Белого» не перегибайте. Второго тридцать седьмого, особенно сейчас, нам не надо. Я помню, — Сталин снова начал набивать трубку, — что органы ты от ежовских выкормышей почистил. Но соблазн большой, понимаешь? Так что все тщательно проверяй. Соблазн сделать карьеру на ложном деле очень большой, да.

— Понимаю, товарищ Сталин, и приложу все усилия.

— Хорошо, Лаврентий. Дела, которые товарищ… «Белый» открыл, постарайся перепроверить и посмотреть. Но это уже не срочно. Давно было, сейчас поздновато исправлять. Еще что по показаниям товарища Мельниченко?

— Проверили сведения о Генерале. У НАС он практически там же воюет. Армия никак не может немцев сдвинуть на несколько километров. Возможно, подозрения товарища Мельниченко и верны. Но полной уверенности у моих работников нет.

— Нет полной уверенности, говоришь? Тогда не будем пока ничего расследовать. Переведем товарища Генерала на Камчатку. Пусть поближе с союзниками отношения налаживает. А твои люди должны у него понемногу иллюзию создавать, что мы уверены — после войны американцы будут основной силой, и мы будем вынуждены с ними, как со старшими партнерами договариваться. Пусть постараются и тщательно его реакции отслеживают. Боюсь, корешок это. Причем корешок не только не выкорчеванный, но и настолько скрытый, что без дополнительных сведений мы его просто пропустили бы. Еще что?

— С «Огородником» что делать будем, товарищ Сталин?

— Пока ничего. Я запрещаю его трогать. Временно, Лаврентий, временно. Пусть воюет.

«Из сообщения Совинформбюро: Оперативная сводка за 23 ноября 1942 г.

В последний час.

НАСТУПЛЕНИЕ НАШИХ ВОЙСК ПРОДОЛЖАЕТСЯ!

В течение 23 ноября наши войска, продолжая наступление, в северо-западном направлении, прошли до 30 километров и заняли гор. Миллерово, гор. Ворошиловград и местечко Кантемировка. В результате наступления войсками Красной Армии западнее Ростова-на-Дону в боях за 20–23 ноября разгромлены немецкие 49-й горнострелковый корпус, дивизия СС „Викинг“ и 16-я танковая дивизия.

К исходу 23 ноября количество пленных увеличилось на 11 тысяч, и теперь количество пленных составляет 24 тысячи.

Всего захвачено трофеев к исходу 23 ноября: орудий — 557, автомашин — 2826, железнодорожных вагонов — 1200, пулеметов — 2625, самолетов исправных — 32, танков исправных — 35 и большое количество ручного оружия и боеприпасов, пока еще неучтенных.

Уничтожено: самолетов — 70, танков — 157, орудий —186.

За 23 ноября противник оставил на поле боя до 12 тысяч трупов солдат и офицеров».

24 ноября 1942 г. Кунцево. «Ближняя дача». Сергей Иванов

Ни фига себе, съездил на охоту! Поохотился, бл… называется. Прямо на дачу товарища Сталина попал. Ну, дача не слишком и роскошная. Во времена СССР у простых секретарей райкомов и то круче бывали. Так, двухэтажное здание, внутри стены деревом или фанерой отделаны «под соломку», мебель простая. А вот и сам товарищ Сталин. Хм, не ожидал, не ожидал. Сидит, понимаешь, трубку чистит, меня словно бы и не замечает. Психолог, у…ть. Я даже расслабился слегка. Но тут он голову поднял. Ого, меня словно током ударило! Такой взгляд! Я невольно вытянулся по стойке смирно и докладываю:

— Товарищ Верховный Главнокомандующий! Гвардии инженер-полковник Иванов по вашему приказанию прибыл!

А он привстал, улыбнулся и иронично так говорит:

— Оглушыли, товарыщ полковник, оглушыли. Здравствутэ и давайте бэз чинопочитания, мы с вами нэ на службе сэйчас. Прохадыте, товарыщ Иванов, садитес.

Невольно прохожу вперед строевым шагом, сажусь за стол. Хм, похоже, обеденный. Если память мне не изменяет, эта комната — малая столовая. Сталин смотрит на меня с ироничной улыбкой, но молчит. Первые же его слова вообще вгоняют меня в ступор:

— Товарыщ Иванов, ви к писатэлю Бушкову как относитэс?

Остолбенело смотрю на неторопливо набивающего трубку Сталина и мучительно пытаюсь разгадать скрытую подоплеку вопроса. Бушков? При чем он здесь и сейчас? Наконец выдавливаю из себя:

— Фантаст, товарищ Сталин. Хороший писатель.

— Фантаст, говорытэ? А историчэские книги тожэ писал?

— Скорее, художественно-исторические, товарищ Сталин.

— Понятно. Скажытэ, товарыщ Иванов, а БОМБА, — Сталин явно выделяет слово, почти декламирует его, — по вашему мнению, нам нужна?

Да, понять логику размышлений вождя мне не суждено. Такой переход, ага. Стоп, подумаем. Черт, кажется, Андрей свои любимые книги пересказал, про Ледяной трон Сталина. Вот ведь идиотство, не помню, что там написано было. Читал давно и без интереса. Но, похоже, что-то Иосифа Виссарионовича зацепило, ага. Но бомба тут при чем? Мысли скачут и сталкиваются в моей голове, как стадо испуганных баранов во время нападения волчьей стаи. Тэк-с, успокаиваемся, ну! Больше пули не дадут, дальше фронта не пошлют.

— Бомба, товарищ Сталин, без средств доставки ничего не стоит. Поэтому, если есть возможность, необходимо решать проблему комплексно, создавая носители межконтинентального радиуса действия.

— Значит, вы считаете, что дружба с Северо-Американскими Соединенными Штатами после войны невозможна? Даже с учетом наших знаний и возможности «воздействия» на отдельных лиц в руководстве?

— Считаю, товарищ Сталин, невозможна. Они все равно будут рассматривать нас как противника. Мы, наша страна — единственный геополитический соперник, мешающий их планам управлять всем миром. И никуда от этого не деться, товарищ Сталин.