В сентябре 1947 г. Советы учредили Коммунистическое информационное бюро (Коминформ) – преемник Коминтерна (распущенного в 1943 г.) был нацелен на координирование политики и мероприятий основных коммунистических партий Европы. На конференции в честь его основания, проходившей в Польше, Жданов при помощи Плана Маршалла проиллюстрировал свои слова о том, что раскол послевоенного мира на два политических течения привел к появлению двух блоков, или лагерей: «Чем дальше мы уходим от конца войны, тем ярче проступают два ключевых направления в послевоенной международной политике, в соответствии с разделом… на два основных лагеря: империалистический и антидемократический лагерь… и антиимпериалистический и демократический лагерь… Главной движущей силой в империалистическом лагере являются США… Фундаментальная цель империалистического лагеря – укрепить империализм, подготовить новую империалистическую войну, сражаться против социализма и демократии и дать всестороннюю поддержку реакционным и антидемократическим, профашистским режимам и движениям. Для выполнения этих задач империалистический лагерь готов опереться на реакционные и антидемократические элементы во всех странах и поддержать бывших военных врагов против тех своих же союзников времен войны. Антиимпериалистические и антифашистские силы составляют другой лагерь, возглавляет который СССР и страны новой демократии… Цель этого лагеря – сражаться против угрозы новой войны и империалистской экспансии, консолидировать демократию и выкорчевать, что осталось от фашизма»74.

Речь Жданова о двух лагерях, как ее впоследствии стали называть, стала советским ответом на Доктрину Трумэна и План Маршалла, встречным объявлением «холодной войны».

Такой разворот во внешней политике СССР отразился и в речи Молотова, произнесенной в честь 30-й годовщины Октябрьской революции. Он так и сыпал враждебными фразами в адрес западных стран. Британия и США обвинялись в том, что они окружили СССР глобальной цепью из воздушных и морских баз. «Ясно, однако, – говорил министр, – что создание военных баз в разных частях света предназначается не для целей обороны, а как подготовка к агрессии». И добавил: «Ныне правящие круги в Соединенных Штатах Америки, а также в Великобритании стоят во главе одной международной группировки, ставящей целью укрепление капитализма и достижение господства этих стран над другими народами»75.

На фоне таких слов оставалось мало надежды на прорыв в переговорах на лондонском СМИД в ноябре–декабре 1947 г. На московской конференции Молотов изо всех сил настаивал на соглашении по поводу процедуры обсуждения немецкого мирного договора. СССР желал создания центрального правительства Германии, чтобы поручить ему обсуждение условий договора на многосторонней мирной конференции, которая пройдет в соответствии с решениями Парижской мирной конференции. Западные страны повторили ответ, данный на московской конференции: необходимо согласовать экономические принципы объединенной Германии, прежде чем делать какие-либо шаги к политической целостности. Поскольку хозяйственные вопросы, особенно касающиеся репараций, еще ни разу не обсуждались, 15 декабря конференция закончилась ничем76.

План Молотова, кампания против Плана Маршалла и создание Коминформа были неотъемлемо связаны к укреплением коммунистического блока в Восточной Европе. Речь Жданова о двух лагерях свидетельствовала о том, что СССР старается как можно быстрее навязать Восточной Европе социалистическую модель: национализированная экономика, централизованное государственное планирование, коллективизация сельского хозяйства и жесткий, неусыпный контроль коммунистов над гражданским обществом, равно как над политической жизнью. Впрочем, в единстве блока уже пошли трещины. В 1948 г. оттуда исключили коммунистическую Югославию под руководством бывшего партизанского руководителя Иосипа Броза Тито. Маршал Тито числился в «любимчиках» Сталина, а его партия считалась образцом идеологической чистоты и боеготовности. Штаб-квартира Коминформа базировалась в Белграде, и на конференции в честь его основания процедурный порядок запускал югославский делегат, набросившийся с критикой на «реформистскую» политическую стратегию французской и итальянской коммунистических партий.

Но желание Тито вести независимую линию в отношении соседних балканских государств привело к расколу. Он горячо поддерживал партизан-коммунистов в греческой гражданской войне, в то время как Сталин предпочел проявить сдержанность и не заявлять об открытом несогласии с Западом. Тито хотел подчинить себе Албанию. Советы в принципе не возражали, при условии, что он сначала посоветуется с ними. К тому же Тито, не спросившись у Сталина, попытался образовать федерацию с коммунистической Болгарией. В феврале 1948 г. Сталин и Молотов встретились с болгаро-югославской делегацией (Тито там не было) и велели им придерживаться генеральной линии, подчиняясь директивам СССР в крупных вопросах внешней политики. Болгары согласились, а югославы взбунтовались. Затем Белград и М. обменялись желчными письмами. Кульминацией этой переписки стало исключение Югославии из Коминформа в июне 1948 г. за то, что она встала на путь национализма, антисоветчины и проимпериализма77.

К 1948 г. «холодная война» уже шла полным ходом, но Сталин и Молотов пока сомневались: стоит ли обрывать все диалоги с Западом. Когда в мае генсек получил открытое письмо от кандидата в президенты от прогрессивной партии Генри Уоллеса, он дал на него положительный ответ. Уоллес предложил ряд особых мер по окончании «холодной войны», в том числе мирный договор, который приведет к воссоединению Германии. Почти всю войну Уоллес был вице-президентом при Рузвельте и в свое время поссорился с Трумэном из-за политики в отношении СССР. Сталин ответил, что присланные задумки представляют собой хорошую основу для соглашения между Советским Союзом и США и что, «несмотря на различие экономических систем и идеологий, сосуществование этих систем и мирное урегулирование разногласий между СССР и США не только возможны, но и безусловно необходимы в интересах всеобщего мира»78. По правде говоря, открытое письмо Уоллеса и ответ советского вождя были заранее подготовлены и скоординированы по неофициальным каналам.

Обмен мнениями между Сталиным и Уоллесом совпал с очередным шагом СССР по сохранению возможности переговоров с Западом. 4 мая к Молотову обратился посол Смит, сказав, что у Соединенных Штатов нет враждебных или агрессивных намерений в плане СССР. Советский министр оказался настолько застигнут врасплох, что попросил Смита повторить то, что он только что сказал. Тот повторил и добавил, что Америка стремится ослабить напряженность и стабилизировать международную ситуацию. Официальный ответ на заявление посла Молотов дал во время их следующей встречи, 9 мая. СССР не принимал критику США своей внешней политики и выражал недовольство в связи с ростом западного военного блока, направленного против Союза, но при этом находил, что американские слова могут послужить основой для дальнейшего диалога, и подчеркивал возможности для мира и сотрудничества между двумя государствами79. На следующий день ТАСС выпустил сообщение о советско-американских отношениях, где рассказывалось о содержании бесед Молотова и Смита и выдвигалось мнение, что в ближайшем будущем пройдут двусторонние переговоры двух держав. Это разлетелось по всему миру. «“Холодной войны” больше нет», – провозгласила одна французская газета. Увы, сообщение привело к обратному результату, поскольку американцы поторопились откреститься от всех предположений о том, что они звали СССР на переговоры80.