Я ожидаю увидеть в бандитском логове кого угодно, только не высокую худощавую иностранку с гладкими каштановыми волосами. Такая гладкость явно не от природы. Дама тщательно за собой ухаживает.

Наверное, она все-таки старше сорока. У такого сорта людей я не умею определять возраст.

Но да — эта комната ей идеально подходит.

Неужели Рейеса потянуло на дам постарше, и она выкрала меня из ревности?

Нет. Это как-то слишком… гадко и унизительно.

Рейесу, конечно, нравятся разные девушки: и высокие, и низкие, и худые, и полные, но чтобы такая…

Дама вызывает у меня острую неприязнь. Что-то в ней меня ужасно злит. Даже странно.

Мне ведь необходимо сейчас поладить с ней, чтобы выжить.

От мужчин нужно бояться изнасилования. А от таких женщин — чего угодно. Она может приказать тем парням из машины вернуться и смотреть, как они будут мучить меня втроем.

Раньше я не боялась мужчин. Я вообще не боялась людей. Но после того, что Рейес сделал, после того, как он обращался с моим телом, как с вещью, не спрашивая разрешения ни на что, я боюсь насилия больше всего на свете.

Оно было совсем недавно и прочно стоит у меня в памяти.

Если кто-то меня потрогает, у меня остановится сердце.

А дама проходит в комнату и непринужденно садится в соседнее кресло, закидывая ногу в элегантных светлых брюках на ногу.

Хм… Нет. Она явно не глава клана. Просто потому, что иностранка во главе клана стала бы сенсацией.

То, что я об этой женщине не слышала, значит, что она просто чья-то жена.

Я не знаю, лучше это или хуже.

— Ты мне поможешь, девочка.

Голос у нее низкий и властный, почти мужской. Непривычное сочетание голоса и внешности. Хотя она высокая. Наверное, не сильно ниже Рейеса ростом.

Я пожимаю плечами. Злить непонятную бандитку или спорить с ней чревато.

— Чем могу быть полезна, госпожа?

— Госпожа Фуэнтес, девочка. Я знаю, что ты близко знакома с Диего Рейесом. Это так?

Охохо… Знакома. Но не близко.

Или ближе некуда?

Не понимаю, к чему она клонит.

На улице сейчас пекло, и в комнате тоже очень жарко. А с утра я не выпила ни стакана воды. Потом меня дважды рвало, и голова еще немного гудит.

Я сглатываю вязкую слюну.

— Я бы так не сказала, госпожа Фуэнтес.

— Не лги мне, девочка, — глаза у нее серые и холодные, — Диего Рейес относится к тебе по-особенному.

Настолько, что называет именем «бывшей», ага. И ведь совершенно не обязательно, что эта Клара реально бывшая.

— Я ничего об этом не знаю, госпожа. Если вы хотите повлиять на него через меня — он любит какую-то Клару. Не меня.

— Девочка, — женщина внезапно кладет свою узкую ладонь мне на плечо, и я чудом сдерживаюсь, чтобы не заорать, — Диего Рейес мужчина. А мужчины всегда любят ту, что ближе. Сделаешь, как я скажу, и я возьму всю твою семью на пожизненное содержание. А не сделаешь… Диего Рейес очень серьезно болен. Он постоянно курит, пьет запоями и доигрался. Он скоро умрет, зато у меня память хорошая. Я помню тех, кто мне помогал. Помню и тех, кто отказался помочь. Кроме того, я знаю все о семье твоей старшей сестры. О твоих племянниках. Да и о тебе самой, девочка.

Она пытается мне угрожать, но я слышу одно.

Рейес болен. Он очень серьезно болен.

Он скоро умрет.

Кажется, я совсем перестаю дышать.

Я ведь этого хотела? Чтобы тот, кто обидел меня, кто жестко и больно меня порвал, трахал в рот и кончал мне на лицо, кто втоптал меня в грязь, обращаясь как с дешевой шлюхой, понес наказание?

Какое наказание хуже смерти?

Но я… я не хотела, чтобы он умирал. Сломать его, разрушить его жизнь — да.

Или я все же хотела, чтобы его прибили в бандитской стычке?

Быстро. Без мучений.

И вот Рейес скоро умрет, а я вообще не чувствую радости. Зато мое сердце словно превратилось в камень.

— Чем он болен, госпожа Фуэнтес? — мой голос звучит совершенно безжизненно.

— Рак. Очень быстро прогрессирующий. Я знаю, девочка, что ты была с Рейесом не добровольно. С ним никто не добровольно. Но ты еще можешь отомстить ему за насилие, пока он тебя хочет. Скоро ему уже будет все равно.

Каждое ее слово отдается в моих ушах колоколом.

Умрет. Отомстить.

Я запуталась.

Я ненавижу Рейеса. Ненавижу его горящий взгляд, вечный стояк и наглые прикосновения. Меня передергивает от его «чики». Он сравнял меня с грязью, назвав именем какой-то овцы.

Но я, как дура, улетала с ним. Это тоже было. Я таяла от его поцелуев, когда Рейес внезапно стал нежным и говорил, что я очень красивая.

Я не могу осмыслить его рак и принять.

— Госпожа Фуэнтес… Как отомстить?

— Просто останься со мной. Я возьму тебя в служанки. Работой загружать не буду. Ты станешь красиво выглядеть, хорошо есть и допоздна спать. Рейес поймет, что ты не смогла отказать мне, и твои родные не пострадают. Пойдем сейчас на кухню. Там тебя накормят, а потом наведут красоту.

Я не хочу мстить Рейесу. Только не прямо сейчас, когда все перепуталось и стало настолько сложным.

Но я послушно киваю, потому что иначе эта женщина убьет всех, кого Рейес не защитил. Он ничего не говорил о Мерседес.

Семья — это сила человека. Но она же его слабость.

— Мужчины ценят только гордых, девочка. Если он прямо тебе в лицо заявляет, что любит другую, а ты остаешься с ним, значит, ты согласна на роль подстилки. Потом он тебя выкинет, и ты уже ничего не сможешь сделать.

Она права. Абсолютно права.

Я сама чувствую так же.

Но сейчас я ощущаю только тоску и боль.

Рейес же богатый. Он может поехать лечиться за границу.

Значит… все уже настолько плохо? Поэтому он постоянно пьет?

Наверное, ему ужасно больно, а это как-то заглушает боль.

Я вспоминаю, как он чувственно танцевал в клубе, и глаза предательски щиплет.

Я идиотка. Я жалею бандита.

Я для него подстилка, а он для меня тот, кого нужно уничтожить.

Но почему я даже не могу вздохнуть от слез?

Уж точно не потому, что болезнь прикончит его вместо меня.

Я пытаюсь дышать ровно. Эта бандитка не должна видеть ни мои слезы, ни замешательство.

— А откуда… вы знаете, что Рейес болен?

Она смотрит на меня с неожиданным сочувствием, но ничего не говорит.