И вот в такие моменты внешняя опора (разрешение поверить в то, что «что-то было», а не просто нелепо примстилось) может отказаться бесценной.

Но тут, конечно, из-за угла приветливо машет костлявой лапой Ужастная Опастность. Я смеюсь, но не шучу.

Потому что не по фигу, совсем не по фигу, какой именно была эта внешняя опора. Кто, что и как тебе подтвердил.

Вот раскрой, пожалуйста, это самое «не по фигу» немножко подробнее.

Ну вот давай возьмем самый простой пример: наркотики. У меня, наверное, половина знакомых юности от них умерли, причем давным-давно. Наркоманы в определенном состоянии сознания довольно откровенный народ. Любят делиться переживаниями, я имею в виду. Поэтому я знаю, что почти все они вцепились вовсе не в физическое удовольствие, а в то, что принято называть «духовным опытом». Они, благодаря веществам, приходили в то состояние сознания, когда контакт со своей драгоценной частью облегчен. Тоже своего рода «внешняя опора» – то, что кажется внешней опорой.

Но если с наркотиками совсем понятно, что это фуфло (даже тем, кто поддался этому соблазну, было понятно – теоретически), то в мире идей начинается такая неразбериха, что так и тянет сказать: «лотерея» – какую внешнюю опору вытянешь, с такой и живи, а куда она тебя приведет – потом узнаешь. Когда-нибудь (тут звучит демонический хохот, как в ситкоме за кадром, только утробный такой).

Но на самом деле, конечно, не лотерея.

Потому что в этой неразберихе можно разобраться, включая голову и слушая сердце. Именно в такой последовательности. Наоборот очень не советую. Потому что сердце легко отключает голову, если она чего-то не того придумала. А вот когда сердце пошло вразнос, редкая голова его угомонит.

Вот тут я вставлю пару слов. Я хочу сказать, что тут вступает в игру сила переживаний.

Даже прежде того, как начинается неразбериха, идут какие-то первые сигналы. Мне как-то цитировали одну фразу, она мне понравилась: «Делай то, что заставляет тебя дрожать», только я внес правку «Делай то, что заставляет тебя ликовать и дрожать».

Ликовать и дрожать – это очень здорово сказано. И это отличный способ выбирать – при условии, что у нас есть хоть какой-то опыт ликования. Желательно ликования не под веществами. И тут-то выясняется, что далеко не у всех. Что под «ликованием» понимают очень разные вещи. А как ты думаешь, откуда берутся садисты. У них вот такой опыт ликования, блин.

Я хочу сказать, что в человеческие слабости, к сожалению, отлично входит одинаковое дрожание от очень разных опор. То есть эффект один и тот же – ощущение контакта со своей драгоценной частью – достигается и тем, что пугает, и тем, что будит любопытство. Вернее, даже не совсем так. Все очень, очень сильно зависит от того, каким образом вообще достигается контакт с собой. И это уже даже не лотерея.

Я хочу сказать, что у огромного количества народу контакт вообще возникает через большее или меньшее насилие, особенно, если другого примера контакта нет. «Это даже хорошо, что пока нам плохо» – чудесный фильм моего детства, но насколько чудовищна постановка вопроса, понимаешь только получив альтернативу. Из формулы «все, что не убивает, делает сильнее» – чертовски легко сделать вывод, что для того, чтобы стать сильнее, нужно сильное ПОВРЕЖДАЮЩЕЕ воздействие.

И это в головах сидит как клещ.

Да. Ты сейчас одного из самых страшных врагов рода человеческого описываешь.

Я хочу сказать, что есть ведь эта книга, которая очень хороша, действительно очень, но абсолютно чудовищна своим посылом, вернее, тем, как его считывают: «Дом, в котором». Если ребенка покалечить и изолировать, из него полезет столько интересного, что дело того стоит.

А причина у столь уважительного отношения к страданию простая. Человек (в среднем по палате) довольно туп. Речь не о глупости, а о невосприимчивости. И, конечно, болью это прошибается легче. Просто потому что боль – сигнал организму, что помираем мы тут, включай, сцуко, резервные системы. Ну, он и включает. Иногда совершенно удивительные штуки включает. А без боли поди его заставь.

Про «Дом, в котором» интересно, что мне даже в голову не приходила такая интерпретация. Мне как-то казалось, болезни этих детей – просто повод их изолировать. И что удивительные вещи начинают случаться, когда взрослые меньше мешают. А теперь ты сказал, и до меня дошло, как оно может быть воспринято.

То, что одновременно там посыл к тому, что лезущее очень успешно может убить не только того, через кого лезет, но и прихватить кучу другого народа – именно в силу того, что лезет через насилие, через отрицание себя и всего мира, – довольно легко игнорируется, я часто видел это в отзывах. Картина «чудеса через насилие – это более чем нормально» сидит гвоздем в голове, и очень крепко вбитым. Вернее, не то чтобы более чем нормально, а «дело стоит того».

Чудеса через насилие – это когда приходит чудо и насильно с тобой случается?

Или когда тебе так хреново, что ему приходится случиться, а тебе приходится заметить, потому что все остальное еще невыносимее?

Нет. Это когда тебе настолько некуда деться, что остается этот единственный выход. А будь альтернатива – ты бы туда не полез. Это то самое кошмарное «зато», которое ненавижу всем сердцем.

«Чертовджант» у Бестера (описан в книге «Тигр! Тигр!»). Джантирование было открыто, когда первого джантировавшего поставили в невыносимые условия.

А.

Ясно.

Ну, в общем, примерно мой второй вариант.

И слушай, ужас-то в том, что это вовсе не выдуманная концепция. А правда о человеческом сознании. Человек ленив, экономен и консервативен. В большинстве случаев его действительно иначе не прошибешь.

То есть это правда. Просто не вся. Но для очень многих – как бы вся.

Вот эта концепция – если прижать, то прыгнешь дальше – она очень широко распространена. Но основа лежит в адреналиновом выбросе. А не в контакте с самим собой. Адреналиновый выброс действительно дает больший контакт с физическими возможностями тела. Но контакт с самим собой работает совершенно иначе.

Просто понимаешь – вдруг дошло до меня – для некоторых из нас «невыносимые условия» – это сам голод по духу. И все! Других мучений уже не надо. И вот этот изначальный мучительный голод по духу – как бы пропуск в райский сад. В смысле, в другую концепцию. Которая на практике часто неправда, а по большому счету, то есть на Практике с большой буквы, единственная правда.

Потому что все эти «чудеса» через страдания – это билеты куда-то не туда.

Но слушай, чему мы вообще удивляемся. Если этот разговор (и вся наша прочая деятельность) происходит на фундаменте христианской культуры. Мы ею сформированы вообще. Культурой, в рамках которой даже бог должен был претерпеть муки, чтобы полноценно стать собой.