— А по-моему, три, — Ксения полуповернулась ко мне, облокотившись левой рукой на подушку и удерживая правую с бокалом перед собой.

При этом и без того короткая пола халатика приподнялась еще выше, фактически превысив все мыслимые пределы. Это была явная провокация, но я по-прежнему не мог понять — зачем? Ведь выгнала в прошлый раз совершенно однозначно! В такой ситуации лучше не предпринимать ничего. Поэтому я встал, подошел к столику и вновь наполнил опустевший бокал хересом. Сделав приличный глоток, медленно повернулся к ней и почти спокойно сказал:

— Сегодня утром на квартире известного журналиста господина Котова прогремел взрыв, эквивалентный пятистам граммам тротила…

— Ого! А… где же в это время находился господин Котов?

— При исполнении служебных обязанностей, — я вернулся на прежнее место и заговорил спокойно-деловым тоном. — Мне просто до сих пор везло, Ксения Олеговна, но это ведь не может продолжаться долго. Кто-то явно решил вывести меня из игры, а я не могу даже понять — кто? То ли этот неуловимый мститель, то ли некое тайное братство, то ли вернулась Нурия…

— У тебя есть доказательства ее возвращения? — Из голоса Ксении тоже исчезла игривость.

— Только сон, то есть — сны.

— Сны?!

— Да. Был второй, — и я на одном дыхании пересказал ей свое путешествие к капищу, не забыв упомянуть и про странные иглы реликтовой сосны, непостижимым образом оказавшиеся у меня в волосах по утру.

Ксения выслушала молча, не перебивая и не задавая никаких вопросов. Когда я закончил, она вдруг встала, отнесла свой бокал на столик, потом вернулась и села рядом со мной, зажав узкие ладони между коленями. Некоторое время мы оба молчали, потом Ксения также неожиданно взяла меня за руку и заглянула мне в глаза.

— Это становится по-настоящему опасно, Дима, — с плохо скрываемой дрожью в голосе сказала она. — Я имею в виду твое желание проникнуть в астрал. Кто-то или что-то караулит тебя там, и, думаю, не только мадхъя!

— Что же ты предлагаешь?

— По-моему, тебе, наоборот, надо затаиться, закрыться от любых контактов на пси-уровне, переждать…

— Я не могу, Ксюша, — мягко перебил я ее, погладив по щеке. — Я уже по уши влез в это дело, на меня надеется много людей, из-за меня, наконец, могут пострадать близкие мне люди.

— Но ведь ты же можешь погибнуть!

— Если ты мне поможешь — пожалуй, выкручусь, — я слегка улыбнулся и снова ласково провел пальцами по ее бархатной коже.

— Что ты задумал? — В ее глазах еще плескалась озабоченность, но щекой Ксения почти неосознанно потерлась о мою ладонь.

— Мне надо встретиться с кем-то из магистров. Лучше с Ириной или с Золотаревым, — выдохнул я и замер, ожидая ее реакции.

Ксения молчала, как-то странно разглядывая мою физиономию — то ли с жалостью, то ли с любопытством.

— Ты хоть представляешь насколько это сложно? — спросила она наконец.

— Ну… для этого надо снова подняться в нижний астрал…

— …где тебя давно поджидают и с удовольствием прихлопнут! — Ксения высвободила свою руку из моей и отодвинулась. — Дурак ты все-таки, Котов. Ну какой из тебя Идущий? Ты ведь даже тем, что уже знаешь, пользоваться не умеешь.

— Погоди, погоди, — заторопился я, опасаясь, что она передумает. — Я понял: можно воспользоваться той дверью, которую я нашел в первый раз!

— Слава Создателю, сообразил, — посветлела Ксения, но тут же снова нахмурилась. — Но этот способ тоже не гарантирует твоей безопасности.

— Но ведь ты же будешь рядом?

Она нервно закусила нижнюю губу — решение давалось ей с большим трудом, и непонятно было, чего она больше опасается: моей неподготовленности или своей непредусмотрительности. Желая утвердить Ксению в собственных силах, я осторожно пододвинулся к ней и обнял за вздрогнувшие плечи.

— Нас же двое, Ксюша! У нас все получится, мы справимся, — зашептал я ей на ушко и продолжал молоть эту абстрактную чушь до тех пор пока не почувствовал, как ее тело наконец расслабилось. — Ты готова, родная моя? — спросил я, желая убедиться, что с девушкой все в порядке.

Она молча кивнула, потом мягко высвободилась из моих объятий, одним движением скинула халат на пол, обнаженная шагнула на ложе и села в позе «цветущего лотоса» лицом к огню.

— Готовься, Идущий! — голос Ксении стал гулким и низким, странным образом звучащим со всех сторон сразу.

Я молча повиновался, также сбросив одежду на мозаику, и сел напротив девушки, лицом к бронзовому зеркалу…

Прошлый урок не прошел даром. На сей раз я почти сразу, одним длинным «шагом», скользнул к моменту своего рождения, так же легко совершил трансакцию по расщеплению личности на Взрослого и Ребенка, и уже вдвоем они быстро двинулись по светящемуся лабиринту. Как и в прошлый раз я последовал за ними, стараясь не отстать. Когда же мы достигли заветной двери, из бокового, заполненного сиянием коридора к нам неожиданно вышла юная девушка, облаченная в длинную золотистую одежду, похожую на греческий хитон.

— Кто ты? — улыбнулся незнакомке я-Ребенок, ставший к этому моменту длинным и нескладным подростком.

— Не бойтесь, я всего лишь самсара[1]мага Ксении Меньшиковой, — улыбнулась в ответ девушка, и я тут же узнал эту улыбку и этот ласково-решительный взгляд лазурных глаз.

— Здорово! — восхитился я-Взрослый. — Но как тебе это удалось?!

— Не волнуйся, это не вселение, а твой собственный образ защитника, о котором ты просил.

— Спасибо, родная! — я-Взрослый хотел взять руку девушки в свою, но она отступила и погрозила тонким пальчиком:

— Нельзя! Прямой контакт опасен слиянием отдельных частей личности, а это уже — прямой путь к шизофрении.

— Тогда идем? — я-Ребенок в нетерпении взялся за матовую витую ручку двери.

— Вперед, Идущий!

Против ожидания за дверью оказалось не кочковатое туманное «болото» нижнего астрала, а широкая и прямая улица, окруженная причудливыми призрачными зданиями, похожими одновременно на пирамиды майя и бирманские пагоды. Переглянувшись, мы дружно шагнули на мостовую, выложенную восьмигранными плитами, как показалось, из белого известняка. Улица уходила в бесконечность, постепенно растворяясь в ярком свете, заливавшим все вокруг.

Сначала медленно, потом все более убыстряя шаг, мы двинулись по ней, и спустя короткое время мне стало казаться, что мы идем по кругу, потому что призраки зданий по обеим сторонам улицы были похожи один на другой, несмотря на всю их кажущуюся сложность архитектуры. Я, как ни старался, не мог найти никаких отличий. Однако путешествие наше неожиданно закончилось, ибо мы вдруг очутились на гигантской площади, окруженной, впрочем, такими же однотипными строениями. В центре ее я заметил высокую фигуру человека в какой-то струящейся одежде. Человек стоял к нам спиной, но едва мы приблизились, медленно повернулся, и я со сложным чувством радости и недоверия признал в нем Андрея Венедиктовича Золотарева.