— Такие, как вы, очевидно, уверены, что в любой ситуации имеют на него право!

Проигнорировав оскорбление, Филонов вывернул головной убор наизнанку:

— Видите эти белые пятна?

— Ну и что?

— Это остатки театрального грима! Понимаете, что к чему?

— Нет!

— Я объясню. Человек, который накануне ночью надевал этот головной убор, наносил на кожу театральный грим…

— При чем тут я?

— При том. Вы, оказывается, любите представления, Дерюгин?

— Нисколько…

— Не отрицайте очевидное! Иначе…

— Мне не страшно, Филонов.

— Напрасно. Видите ли, шутника, который имитировал «ожившего» Нейланда, вполне можно обвинить и в его смерти.

— Хотите попугать?

— Нисколько. Откуда у вас головной убор убитого Нейланда?

— Да это моя панама! А не Яшина.

— Вот как?

— Я ее купил, понимаете? Таких панамок в каждом магазине пруд пруди…

— Можете доказать, что купили?

— Могу.

— Это хорошо. Ведь именно убийца, Дерюгин, заинтересован в том, чтобы мертвое тело не было обнаружено, а вокруг смерти и трупа было как можно больше тумана и неясности. А вы этого тумана нагнали…

— Ну, знаете! Эти ваши обвинения… Нет, это уж слишком!

— Когда речь идет об убийстве — «слишком» не бывает.

— Не бывает?!

— Нет.

— Ну хорошо! Черт с вами… — Дерюгин вздохнул. — Допустим, я немного пошутил…

— Цель?

— Да просто пошутил… Прикольно ведь!

— А поподробнее?

— Привычка такая — с пионерского лагеря. Да что вы, в самом деле, такие подозрительные! — искренне возмутился Дерюгин. — Палатки, лето, девчонки — приколы на природе обычная вещь… Я лично всегда беру с собой баночку белил…

— Зубной пасты недостаточно?

— Дорогая… Тюбик «Колгейта» полтора доллара, а у меня стипендия шестнадцать.

— Допустим…

— Значит, никакого кадавра? — ошеломленно произнес Миха, глядя на пятнистую панаму.

— Можешь, Миха, успокоиться: никто тайно не входит в человеческие тела. Никакие духи! — удовлетворенно произнес сторонник здравого смысла Вениамин.

— Значит, Яша просто мертв и где-то спрятан? — растерянно прошептал Тарас Левченко.

— Как ни печально, но такой вариант все же лучше, чем живой труп, — облегченно вздохнул Владислав Сергеевич.

И в это время раздался ужасный крик. Точнее, девчачий визг…

— А-а-а!

Теряя на бегу шлепанцы, от реки к палаткам бежали Прекрасные Школьницы.

— Что случилось?

— Там… Там кто-то ходит!

— Кто?

— Н-не… — дрожа от страха и заикаясь, пролепетала Наташа.

— Что значит «н-не»?

— Н-не видно!

— То есть?

— Кто-то ходит, а не видно!

— Как это?

— Да мы не видели! Понимаете?! Кто-то ходит, а мы… Мы никого не видели!

— Так! Все! Успокоились! — скомандовал Корридов. — Выпили родниковой водички, сделали глубокий вдох — и по порядку!

— Понимаете, — немного успокоившись, начала рассказывать Валя, — мы, как обычно, сидим на берегу и моем находки…

— Да… — вступила в разговор Наташа. — Там мелко, вода прозрачная, песок на дне…

— И если кто-то идет по воде сверху, оттуда, где ил, то сразу видно: вода становится мутной! — объяснила Зина.

— И что же?

— И вот… — Зина снова задрожала от страха. — Мы сидим, моем археологические находки… И вдруг птицы смолкли. Понимаете?

— Не очень…

— Наступила тишина… Абсолютная! А потом…

— Что потом?

— Потом раздалось громкое бульканье, чавканье ила… Вода помутнела, и…

— И?

— Я же говорю: вода вдруг замутилась, затем снова стала светлой. Кто-то прошел рядом — судя по шуму, на расстоянии всего нескольких шагов, прямо рядом с нами. Но… — Девушка растерянно замолчала.

— Что же — но?

— Мы никого не увидели!

— Как это?

Зина заплакала:

— Лучше сами идите посмотрите!

— Черт знает что! — возмутился Корридов. — На что смотреть, если никого не видно?

Однако, оставив Прекрасных Школьниц успокаиваться, Кленский и Филонов почти бегом направились к реке.

— Всем оставаться на месте! — на бегу приказал Филонов.

На берегу Мутенки было пустынно. На траве валялись брошенные Прекрасными Школьницами щетки и тазики, пакеты с археологическими находками.

Некоторое время Кленский и Филонов стояли на берегу, безуспешно всматриваясь в просветы между деревьями и вслушиваясь в тишину, нарушаемую только щебетом птиц.

И вдруг эту идиллию явственно нарушил плеск воды…

Прекрасные Школьницы были правы: кто-то шел по руслу Мутенки!

— Вы кого-нибудь видите, Дамиан? — прошептал Кленский.

— Пока нет… А вы?

Неожиданно все стихло.

Кленский и Филонов постояли еще немного на берегу…

— Вроде никого!

— Ну, пожалуй, хватит сторожить…

— Да… Идемте отсюда.

— Взгляните! — вдруг потянул Кленского за рукав Филонов.

— Что это?!

— След!

Действительно, на мокром прибрежном песке ясно был виден след чьей-то ноги.

— Огромный какой… — прошептал Кленский. — Как тот, в палатке!

— О чем это вы?

— Ну, тогда, в той палатке, откуда Яша исчез… Или ушел! — Кленский испуганно огляделся по сторонам. — Тоже был такой след!

— Вот как?

— Может, опять шутки Саши Дерюгина? — с явной надеждой в голосе произнес Владислав Сергеевич. — Надо же — только мы немного успокоились…

— Да нет, Дерюгин сейчас в лагере. И все это время наш шутник находился там. У него, можно сказать, алиби. Нет, не успел бы он сюда добежать…

Дамиан наклонился и поднял что-то с травы.

— Что это? — поинтересовался он, протягивая журналисту плоскую глиняную пластину, похожую на печенье.

— Амулет… — Кленский повертел глиняную пластину в руках. — Девушки, наверное, обронили.

— Амулет?