то еще, не дай бог, кондрашка хватит, хлопот не оберешься. А гуси в Муранове не слишком дефицитная птица. Мы с Женькой одного гусака к забору притиснули… (Разыграл пантомиму поимки гуся.) Перо у него — жик! — заточили законно, а уж обкусали — любо-дорого глядеть, не хуже великого поэта!..

И тут Таня дала Волику по морде. И с правой руки, и с левой, и опять с правой. Волик отскочил на шаг, побледнел как полотно, размахнулся, и в этот момент из-за портала вышел  А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Он хотел подбежать, но — проклятая нога!.. Скакнул раза два на здоровой, протянул палку и крючком зацепил руку Волика в тот момент, когда Волик уже хотел с маху ударить Таню. От неожиданности и боли Волик охнул и обернулся, схватившись рукой за ушибленное место.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Дурачье… (И поправил под пиджаком лямки протеза.) Что с инвалидом делают, эгоисты… И запомни, Гора. Я сейчас впервые выступил в роли судьбы. Да не держись ты за руку, ты эту палку благословлять должен. Даже представить невозможно, от какого позора она тебя спасла.

В о л и к. По кости, знаете как…

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. «По кости», «по кости»… Ты ж, болван, мужчиной остался!.. (И, помолчав, добавил.) И может быть, теперь на всю жизнь… Впрочем, учителям свойственно строить себе разные иллюзии… А теперь пошел вон, дурак… Ну, чего стал? «Ступай, ступай и помни обо мне», как сказал призрак. Видел «Гамлета»?

И Волик, потупившись, поплелся прочь.

Ну?.. Исповедальня открыта.

Т а н я. Что?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч (улыбаясь). Исповедальня, говорю, открыта. Рассказывай.

— Жить не хочется, — сказала Таня.

— Всего хорошего, товарищ Тютчева.

В дверях учительской Василиса Федоровна провожает старушку-хранительницу.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Походим по коридору, поговорим. (Уходит с Таней.)

С т а р у ш к а. Вы уж не взыщите. Нескладно получилось…

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Бывает, бывает… А выставку к годовщине поэта мы с удовольствием разместим. Вот здесь, в коридоре.

С т а р у ш к а. Два-три стенда, не больше… (И, откланявшись, ушла.)

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а  вернулась в учительскую. Следом за ней стремительно вошла  Н о н н а  В л а д и м и р о в н а.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Василиса Федоровна, перо в классе.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Его надо отобрать и уничтожить.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а (опешила). Как — уничтожить?..

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. В Муранове перо нашлось. Это не то перо.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Зачем же его тогда уничтожать?

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Я думаю, его все-таки надо уничтожить.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а (сообразила). Вы полагаете, что в Муранове не то перо… Вы полагаете, что Гора…

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Я ничего не полагаю. Просто приезжала представительница музея и сказала, что перо найдено. Значит, наше перо можно уничтожить.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. А вдруг наше перо настоящее?

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Какое это имеет значение. У кого видели перо?

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. У Горы. А потом у Елецкого. Сейчас оно у Анциферова.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Пришлите ко мне Анциферова.

Нонна Владимировна вышла. И когда она скрылась, у портала появились прогуливающиеся по коридору  А л е к с а н д р  П а в л о в и ч  и  Т а н я.

Т а н я. …Но ведь даже Пушкин сказал про низкие истины и возвышающий обман?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. А если попытаться своим умом?

Т а н я. Зачем же, Александр Павлович? Зачем своим умом доходить до того, до чего дошли лучшие умы?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Ну что ж, это, конечно, позиция. С ней не считаться нельзя. Но вот лучший ум своего времени Исаак Ньютон считал…

У портала появился  А н ц и ф е р о в.

Все бегаешь, отцеубийца! (Уходит вместе с Таней.)

А н ц и ф е р о в (заглянул в учительскую). Вы меня звали?

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. У меня есть имя, Анциферов.

А н ц и ф е р о в (входя). Вы меня звали, Василиса Федоровна?

Василиса Федоровна молчит.

Василиса Федоровна, она сказала, что вы меня звали.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Кто она, Анциферов?

А н ц и ф е р о в. Нонна Владимировна.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Ты что, не знаешь, как надо говорить?

А н ц и ф е р о в. Знаю, Василиса Федоровна.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Почему же не говоришь?

А н ц и ф е р о в. Забываю, Василиса Федоровна.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. А что делать, чтоб не забывать?

А н ц и ф е р о в. Помнить, Василиса Федоровна.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. А как же быть, чтобы помнить?

А н ц и ф е р о в. Узелок завязывать, Василиса Федоровна.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Ох, Анциферов, не твоя это лексика.

А н ц и ф е р о в. А чья же, Василиса Федоровна?

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Горы. Влияниям все поддаетесь.

А н ц и ф е р о в. Это не влияние, Василиса Федоровна. Это диффузия.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Где перо?

А н ц и ф е р о в. У меня, Василиса Федоровна.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Дай сюда.

А н ц и ф е р о в. Не могу, Василиса Федоровна.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. То есть как — не могу?

А н ц и ф е р о в. Я им пишу, Василиса Федоровна.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Что за чушь?

А н ц и ф е р о в. Вы же сами говорили: почерк у меня плохой, Василиса Федоровна. А гусиным знаете какая каллиграфия получается. Кино «Рукописи Пушкина» видели?

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Не валяй дурака. Давай перо.

А н ц и ф е р о в. Сейчас, Василиса Федоровна. (И вывернул все карманы.) На парте оставил, Василиса Федоровна.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. В класс тебя, конечно, можно не посылать? Его кто-то уже взял? Да, Анциферов?

А н ц и ф е р о в. Ну конечно, Василиса Федоровна. Всем же охота почерк исправить.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Хорошо. Придешь завтра с мамой. Стыдно такому верзиле с мамой…

А н ц и ф е р о в. Стыдно-то стыдно, но не это главное.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. А что главное?

А н ц и ф е р о в. У отца знаете какое давление? Двести тридцать на сто восемьдесят! Так мы придем завтра, Василиса Федоровна. (И вышел.)

И снова у портала  А л е к с а н д р  П а в л о в и ч  и  Т а н я.

Т а н я. Чтоб у всех… у всех идеал был. Это же благородная цель, Александр Павлович?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Благородная.

Т а н я. А цель оправдывает средства.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Это уж иезуитская формула, Таня.

Т а н я (оживленно). Как раз нет! В «Науке и жизни» недавно писали, что у иезуитов такого лозунга никогда и не было.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Так я ж не говорю, что это лозунг иезуитов. Я говорю, что это иезуитский лозунг. Лицемерный, бесчеловечный. Средства часто не только искажают цель, но даже уничтожают ее.

Т а н я. Например?..

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Можно и например… Да что далеко ходить-то. Что ты мне рассказала про Мукасеева — это тебе не пример?.. (Уходит с Таней.)

В учительскую вошла  Н о н н а  В л а д и м и р о в н а.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а (нетерпеливо). Ну что Анциферов?

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Нонна Владимировна, перо в классе. Оно должно быть отобрано.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Но оно переходит из рук в руки. Я не знаю, у кого оно…

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Вы классный руководитель, Нонна Владимировна!

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а (растерянно). Но как же…

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Идите по цепочке. От одного к другому: «Иванов, кому передал?.. Петров, кому передал?.. Сидоров…»

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. В этом есть что-то унизительное, Василиса Федоровна. Я не смогу этого сделать.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Тогда найдите другой способ. Более возвышенный. До звонка осталось пять минут. В перемену перо должно быть у меня на столе.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Хорошо, Василиса Федоровна. Я