Рядом с автомобилем стоял высокий мужчина. Он беспомощно озирался, держа на руках бессильно обмякшее тело рыжеволосой девчонки в джинсовых шароварчиках и клетчатой рубашке с длинными рукавами.

Почему-то Серега сразу подумал именно так: «держал тело», а не «держал девчонку». Уж очень у нее вид был безжизненный!

«А ведь, наверное, это ее сбила „Скорая“, — догадался Серега. — Субчики-голубчики говорили про рыжую девчонку… Она отлетела на обочину, а этот дядька на „Рено“ ехал следом и подобрал ее».

— Эй, да есть тут кто-нибудь?! — закричал в это время мужчина совсем уж отчаянно, водя взглядом по окнам, и вдруг лицо его прояснилось: он увидел Серегу.

— Эй, парень! — позвал он. — Куда все подевались?

— Не знаю, — признался Серега. — Меня самого только что привезли на «Скорой».

— Видел я эту «Скорую», — сказал мужчина, — куда-то помчалась, водитель меня не заметил. Слушай, позови какого-нибудь врача, а? Я девчонку на обочине подобрал. Наверное, ее машиной сбило. Вроде кости целы, но не шевелится. Не то без памяти, не то… — Он перевел дыхание. — Видать, головой о бетонку сильно ударилась. Боюсь, умрет с минуты на минуту! Срочно помощь нужна! Позови врачей, слышишь, парень!

Сереге было ужасно страшно выходить из палаты, но не мог же он уподобиться тем, кто бросил сбитую девочку на обочине дороги!

Вздохнув поглубже, он приоткрыл дверь и шагнул в сумрачный коридор, освещаемый единственной лампочкой, висевшей на голом шнуре.

И невольно ахнул: в коридоре было полно народу!

Правда, народ оказался какой-то странный… Изможденные, измученные люди сидели или лежали вдоль стен, потому что никакой мебели, — ни каталок, ни лавок, ни стульев — в коридоре не было.

Сначала Серега перепугался и решил было, что все эти люди мертвы, уж очень бледный вид они имели, но потом обнаружил, что они шевелятся и на него поглядывают.

— Где найти врача? — крикнул он. — Хоть какого-нибудь?!

Люди косились на него, но никто не отвечал.

Серега перебегал глазами с одного на другого и диву давался — до чего же странно они все одеты! Один мальчишка примерно Серегиных лет — лохматый, белобрысый, бледный, босоногий — был в длинной линялой рубахе в горошек, подпоясанной бечевкой, и каких-то нелепых, закатанных до колен штанах. Рубаха мальчишки была запачкана на животе чем-то темно-красным, очень похожим на кровь.

Серега передернулся и отвернулся.

Некоторые сидевшие в коридоре люди оказались в больничных полосатых пижамах, какие Серега видел только в совсем уж допотопных киношках, но большинство были прикинуты совершенно нелепо: женщины в длинных юбках и убогих темных кофтах, на головах платки; мужчины в каких-то дурацких пиджаках… Слово «пиджак», впрочем, к этой одежде не слишком подходило. Мелькали в Серегиной голове варианты «армяк» и «сюртук» — но он затруднялся выбрать, толком не зная значений этих слов.

Местная публика в большинстве своем была босая, но на некоторых оказались сапоги или ботинки, какие только в музее увидишь. Серега разглядел даже нескольких персонажей в лаптях… вот чесслово, вот чем хотите мог он поклясться, что эти люди были в самых настоящих лаптях!

«Тут, наверное, психушка, — подумал Серега с тоской. — Желтый дом! Но с какого перепугу меня сюда привезли?!»

С какого, с какого… С самого настоящего! Наверное, там, в вагоне, при виде ожившего мертвеца он так перепугался, что с испугу сдвинулся и жутко накуролесил. Вот и пришлось вызвать «Скорую» из ближайшей психушки. Не зря он был крепко привязан к носилкам!

Кажется, это называется — зафиксирован.

Вот ужас…

У Сереги слезы подступили к глазам и уже готовы были закапать, но он героическим, просто-таки сверхъестественным усилием воли загнал их обратно.

Он хоть жив, и то ладно! А девчонка, которую сбила «Скорая», умирает!

Серега тоже находился в той «Скорой». Значит, тоже отчасти виноват! Может, эти странные врач и шофер мчались так быстро именно из-за него, чтобы его без промедления доставить в больницу!

Ага, доставить — и одного оставить…

Не в первый раз явилась мысль о том, что здесь все как-то не так, происходит какая-то ерунда, но сейчас было не до размышлений — нужно искать врача.

И Серега его искал, без дураков искал! Пометался по второму этажу, заглядывая во все двери подряд, но видел только пустые, заброшенные палаты, по сравнению с которыми та, в которой оставили его, казалась хорошо оплаченным люксом.

Люди, сидевшие на полу, даже не пытались посторониться при его приближении, он перешагивал и перепрыгивал через их странно обутые ноги.

В одну дверь Серега не попал. Она была заперта. Серега старательно ломился в нее, но никто не отворял. И никто не ответил на его крики «Тут есть врач? Врач тут есть?».

Наверное, врача там не было.

В конце концов Серега выскочил на боковую лестницу и помчался вниз.

Вылетел на первый этаж, огляделся — тут вообще ни одной двери, сплошь обшарпанные стены, но кругом та же картина полного запустения и безлюдья, что и этажом выше, — и вышел на крыльцо.

Мужчина — он был примерно ровесник Серегиного отца — стоял с выражением полного отчаяния на лице.

Девчонка по-прежнему безжизненно висела на его руках.

— Здрасте, — сказал Серега. — Знаете, тут никого нет, никаких врачей. Я бегал-бегал, но никого не нашел…

Выражение отчаяния на лице незнакомца стало не только полным, но и окончательным.

— А ты кто? — спросил он устало.

— Серега, — представился наш герой. — Сапожников. И зачем-то добавил: — Николаевич.

— Валентин, — буркнул незнакомец. — Федоров. Помолчал и уточнил: — Михайлович.

И они оба, Серега и Валентин, внимательно посмотрели на бледное лицо девчонки, усыпанное меленькими рыженькими веснушками, словно ожидая, что она сейчас откроет глаза и скажет: «А меня зовут Марина!» Или Света, Оля, Катя, Лена, Таня, Зина… ну и так далее — как там обычно девчонок зовут? Имя «Марина» Сереге больше всех нравилось, поэтому он и подумал его первым.

Девчонка, однако, глаза не открыла и не представилась…

— Надо что-то делать, — сказал Валентин. — Только что? Я вообще ни разу не врач! Я метеоролог!

Это было круто… все метеорологи, которых раньше видел Серега, жили в телевизоре на каналах Первый, Россия, НТВ и каких-то там еще и не столько предсказывали погоду, сколько рекламировали всякую ерунду — то чай, то лекарства. А Валентин был настоящий! И ничего не рекламировал!

Интересно, он как метеоролог в курсе, будет ли в этом году тепло в июле?

Но сейчас, конечно, было не время говорить о погоде. К тому же мадам Жужу, преподавательница французского в школе, где учился Серега, вбила всем в головы, что changement de temps — entretien de sot, то есть говорить о погоде — занятие глупцов.