иначе я так и останусь здесь. Я в который раз обшариваю глазами помещение, ищу чем можно перерезать верёвки, но ничего подходящего не вижу.

Вздрагиваю, когда дверь резко распахивается и в пространство вваливается злобный Муха. Он чертыхается и пинает стул, а потом пристально смотрит на меня. Мне совсем не нравится его взгляд. Его всегда холодные голубые глаза сейчас горят огнём ярости, ненависти.

— Ну, и где носит твоего ёбаря? — злобно выплёвывает он. — Мне надоело стеречь его сучку.

Я сглатываю.

— Ты можешь отпустить меня, — робко произношу. — Я никому не скажу.

— Ну, да конечно, — смеётся он в ответ. Потом замолкает и разглядывает меня с головы до ног. — Хотя, знаешь? Ты могла бы отработать своё освобождение, — он подходит ближе, а я наоборот отползаю на матрасе назад и упираюсь спиной в стену.

— Меня уже давно мучает вопрос: что между твоих ног такого особенного, что Ярый слетел с катушек? — его хищная улыбка говорит сама за себя.

Муха подходит ещё ближе, упирается ботинками в матрас и начинает расстёгивать ремень на поясе брюк, не сводя с меня жестокого взгляда. На мгновение меня охватывает паника, мы одни и никто его не остановит. Никто, кроме меня самой. И я готовлюсь дать отпор. Стараюсь дышать ровно, даже, когда он дёргает меня за ноги и подтягивает ближе к себе. Он тянет руку и расстегивает пуговицу на моих джинсах, а потом тянет за молнию. Я, молча, смотрю в его глаза, стараясь не показывать ужаса, сковавшего меня внутри. «Мне бы только ноги освободить», — думаю я.

— Что? Даже не пикнешь? — его рот растягивается в улыбке победителя.

В руке мелькает блеск металла, и я вижу нож, он разрезает верёвку, сдерживающую мои ноги, тут же их раздвигает и встаёт между ними на колени. Нож откидывает в сторону. Хорошо! Я не шевелюсь, наблюдаю за ним и жду удобного момента.

— А ты податливая, да? Это нравится Ярому? Ты делаешь всё, что он хочет? — Муха расстёгивает ширинку на своих джинсах и нависает надо мной, опираясь руками о матрас по обе стороны от моей головы.

Делаю глубокий вдох, собираюсь с духом перед броском, который хочу сделать. Такой трюк я видела в кино. Не уверена, что у меня выйдет, ведь руки до сих пор связаны, но это единственный шанс попытаться выбраться отсюда.

Муха не торопится с дальнейшими действиями, он наслаждается моей слабостью, это хорошо видно по его расслабленному выражению лица и похотливому взгляду. Я же концентрирую всю силу, оставшуюся во мне, на мышцах шеи и, не дав ему слишком приблизиться, делаю резкий рывок и бью лбом в «треугольник смерти»[1]. Слышится хруст хряща, из носа сразу льется много крови. От неожиданности Муха откидывается назад, но тут же поднимается на ноги, прижав руки к носу. Крови очень много. Удар получился сильным. На что, только не способен человек, когда речь идёт о его жизни.

— Сука! — рычит он, оглядывая свои ладони, покрытые кровью.

Не теряя драгоценного времени, не смотря на сильную боль в голове и звёздочки в глазах, я тоже вскакиваю на ноги и со всего размаха бью ногой ему в пах. Муха сгибается пополам и падает на пол с диким воплем. Мне кажется это недостаточным, я понимаю, что не уйду далеко, если он погонится за мной. Нужно его вырубить. Мой взгляд цепляется за одну из грязных стеклянных бутылок, стоящих на полках. Я не знаю что внутри неё, но мне всё равно. Хватаю её за горлышко и обрушиваю на голову Мухи, который уже принимает вертикальное положение. Звон стекла и стук падающего тела — это всё, что я слышу, выбегая через открытую дверь на улицу.

Как я и думала, меня прятали в каких-то заброшенных складах. Я останавливаюсь на полминуты, чтобы оглядеться. Тянущиеся рядами каменные постройки окружают деревья. Поблизости нет домов или каких-то других обитаемых зданий. Подъездная дорога к этому месту частично заросла травой, но кое-где на гравии проглядывают следы шин. Я решаю бежать по этим следам, они смогут вывести меня к шоссе или тракту. Хоть куда-нибудь, но они выведут меня. Звенящая тишина окутывает это место и мои шуршащие шаги на её фоне, кажутся нереально громкими.

Обогнув безжизненные строения, понимаю, что дорога проходит через небольшой лесок и решаю свернуть в него и двигаться поблизости дороги, но, не выходя на неё. Вдруг Тарантино надумает наведаться к своей пленнице, а в мои планы не входит повстречаться с ним. Я быстро бегу, спотыкаюсь о корень дерева, торчащий из-под земли, и падаю на колени, упираясь связанными руками в траву.

— Чёрт, — шиплю на себя, жалея, что не подобрала нож, валявшийся на полу склада. Поднимаюсь, продолжаю бежать и не сразу замечаю позади тень, быстро и бесшумно нагоняющую меня. В боку колет, мышцы ног горят огнём, я не могу бежать ещё быстрее. Усталость забирает мои силы, я замедляюсь.

Слёзы бессилия наполняют глаза, когда тень крепкими руками хватает меня сзади, прижимая к себе и закрывая рукой мне рот. Я брыкаюсь, пытаюсь кричать. Человек что-то бормочет, но я не разбираю слов, а продолжаю бороться с ним. Пинаю, кручу головой, ворочаю локтями, но все удары, попадающие по нему, не ослабляют его хватку, а наоборот делают её ещё крепче. Из последних сил, изловчившись, я кусаю его за ладонь, зажимающую мой рот. Он рычит, но не отпускает и тут мне в ухо доносится знакомое до боли шипение.

— Тише, Ася. Это я! Ася, это я, — шепчет Стас, я замираю, и он тут же ослабляет свои тиски. — Сейчас я уберу руку, а ты не будешь кричать. — Я быстро киваю.

Стас отпускает меня, и я сразу разворачиваюсь. Он, как всегда, весь в чёрном, поэтому я приняла его за тень. Парень быстро скидывает капюшон толстовки и, в наступающей темноте, я могу разглядеть на его лице одновременные беспокойство и облегчение.

— Я искал тебя. — Стас хватает ладонями моё лицо и вглядывается в мои, полные слёз облегчения, глаза. Он прижимает меня к себе, целует мою макушку, гладит по грязным, спутавшимся волосам. — Я всё это время искал тебя, принцесса. — Я всхлипываю и дрожу в его объятиях.

«Всё закончилось», — проносится в моей голове.

Он