Вскоре графиня улетела. Следом ушел шаттл с торпедами и несколько коптеров гвардии. Суета немного утихла. Маскариль так и не появился.

Внимание Ивора привлекла странная возня у гражданского шаттла, который инженер Джонсон одолжил на прежнем месте работы. Сейчас на нем перевозили морских пехотинцев.

Подойдя ближе Ивор увидел, как барон Исбреен, недавно произведенный в майоры, ругается с прикомандированными к морской пехоте конными милицейскими. Он чуть ли не силой заставил их сесть в шаттл и стоял, приглядывая, чтобы никто не сбежал до старта.

Ивор жестом подозвал барона к себе.

— Хотите с нами, майор?

— Ещё одного выловить надо. Не желают, стервецы, на корабль. Говорят, там от них толку будет немного. Хотят здесь аэропорт защищать.

— С дисциплиной у вас не очень, — улыбнулся Ивор, потому что ожидал примерно такой же реакции от некоторых из своих людей.

— Пусть только попробуют во время боя перечить, сокрушу, — Исбреен сжал кулак.

* * *

Подготовка заняла много часов.Шаттлы доставляли на борт людей, боеприпасы, запчасти, продовольствие. С орбитальной группировки приходила оперативная информация. Почти двадцать часов Ивор крутился как горячий Нептун вокруг красного карлика. А ведь до этого ему почти не пришлось поспать. Похоже вечеринка со старыми друзьями оказалась прощальной

Наконец, все кому положено прибыли на борт. Все — это едва ли треть от штатного расписания. Так что расчеты графини о ягнячьих ножках следовало увеличить втрое. Ивор снял часть операторов с радиолокации, с секции электронной борьбы, почти весь состав генераторной и перебросил людей в боевые секции. Но опытных специалистов узкого профиля они заменить не могли.

Ивор контролировал подготовку секций к бою, пытался закрыть дыры в противоракетной обороне, разрабатывал план сражения. Ему приходилось обойтись без помощников, потому что даже компетентные в своем деле люди имели смутное представление о тактике войны в космосе. Впрочем основную идею долго формулировать не пришлось, Ивор держал её в голове с самого назначения на покалеченный рейдер.

— Единственный наш шанс нанести противнику существенный урон, ударить, когда его корабли выйдут на орбиту, — сказал Ивор на брифинге.

В детали он команду не посвятил, так как и сам не сформулировал их полностью.

Числясь на консервации «Нибулунг» почти ничего не излучал, за исключением сигнала навигационного маячка и коротких пакетов с телеметрией отправляемых на базу флота. Сейчас эти функции выполнял имитатор, собранный шефмастером Гарднером, а «Нибелунг» исчез. Ивор поблагодарил богов, в которых не верил, что корабль успел сменить орбиту. Теперь оставалось лишь ждать.

За семь часов до выхода вражеской группировки на орбиту, он приказал отключить все излучающие приборы и прервать всю связь, за исключением закрытого лазерного канала со штабом. Засечь лазер противник не мог, тот передавал сигнал непосредственно на цепочку приемных станций, а те, уже по кабелю, перебрасывали информацию в штаб. Штаб же мог позволить себе использовать радиоволны.

Ивор включил громкую внутрикорабельную связь.

— Говорит капитан. Народ, мы готовимся к бою. Положение нашего рейдера не совсем то, как оно обозначено на транспортных схемах. На самом деле «Нибелунг» находится на пятьдесят километров ниже парковочной орбиты и движется с другим наклонением. Визуально это не так заметно, тем более, когда вы не сморите в иллюминаторы.

На прежнем месте «Нибелунга» сейчас плавает имитатор. А мы должны притвориться куском пустоты. С такого расстояния работу двигателей, радары и радиопередачи уже могут заметить. Поэтому на корабле отключены все излучающие приборы. Ретрансляторы индивидуальной связи заблокированы. Никаких сообщений на поверхность. Это касается всех. Никакой активности. Даже энергетический реактор будет работать на минимуме мощности. Но есть и хорошая новость. Шесть часов отдыха в условиях силы тяжести. Всем, кроме вахты.

Капитан. Конец объявления.

* * *

Он принял душ и едва добрался до койки, как раздался едва слышный сигнал, имитирующий стук в дверь.

— Чёрт! — он нажал кнопку.

Дверь открылась.

На пороге возникла графиня. В халате с французскими лилиями.

— Мы можем не пережить это сражение, капитан, так что я подумала… подумала что не нужно себе отказывать в удовольствии.

Халат был отброшен расчетливым движением, словно графиня давно практиковалась в этом виде спорта. Под халатом была ночная сорочка. Тоже шелковая, очень короткая, едва прикрывающая бедра. А бедра, надо признать, у молодой графини были выдающиеся. Как, впрочем и все остальное. Ночная сорочка ничего не скрывала, лишь обозначала, да и то недолго, потому что стекла вниз вслед за халатом, превратившись в шелковую лужицу под ногами. Капитан успел подумать, как же всё удобно устроено у женщин, ему самому пришлось затратить парой секунд больше, чтобы освободиться от остатков одежды. Он не мог сопротивляться соблазну. Да и не захотел.

Она пахла совсем не так, как пахли девушки Милады. И не только дорогая парфюмерия, которая, вероятно, уже въелась в кожу за долгие годы, составляла букет. Ивору показалось, что и натуральный запах графини был необычен. Необычен, но приятен, желанен. Аристократы баловались с генетическими модификациями, возможно, все дело в этом.

Грубые казенные простыни создавали контраст с необычайно нежной кожей. Это не кожа — бархат, атлас, что там ещё? Ивор не мог вспомнить названия всех тех дорогих материалов, которые поэтам полагалось сравнивать с женской кожей.

На шее графини на платиновой цепочке висел узел защиты, сделанный из обычного серебра. Серебро потемнело, покрылось черно-зелёной патиной. Грудь вздымалась отчего амулет наклонялся, словно пытаясь перевернуться.

Всё в графине было в меру. Грудь не слишком большая, но и не маленькая, красивые бедра, на которые приятно положить руки, не слишком пухлые, но и не тонкие губы. А вот темперамент скорее горячий, чем ледяной. Во всяком случае в партии вела она. Его прежние подруги обычно ждали когда он разогреет их ласками, они любили игры. Графиня ко всему оказалась готова и в прелюдии не нуждалась. Она была юна, и в тоже время оказалась опытнее любой девицы из Соппеля. Аристократия учила своих детей всем наукам по высшему разряду. Графиня любила жадно, без оглядки, но с фантазией.

За весь час они не произнесли ни слова, тут не о чем было говорить. А через час она так же молча ушла, запечатав его рот поцелуем. Ни требования или просьбы молчать, ни намека на продолжение, ни восхищения, ни разочарования. Ничего. Такие вот они, аристократы. Когда пожелают горячие, когда пожелают холодные.

Он ещё раз принял душ, а потом долго не мог заснуть, хотя стандартные сутки непрерывной работы вымотали его, а час с графиней отнюдь не прибавил сил. Сперва он подумал о регламенте. Всё же Ада являлась его подчиненной. Однако запрет на сексуальные отношения между начальником и подчиненным, старшим и младшим по званию на связь между офицерами не распространялся. Считалось, что дворяне люди чести и не будут её порочить банальным принуждением. К тому же аристократические фамилии могли постоять за своих, капитан даже припомнил пару случаев, подноготную которых, возможно, понял только теперь. А что касается протекционизма, непотизма и фаворитизма, то они и без того настолько укоренились во всех четырех королевствах, что сексуальная связь мало что добавляла в это острое блюдо. Аристократы обоих полов блудили с таким упоением, что вздумай они продвигать партнеров, не хватило бы никаких должностей.

Однако флайт-коммандер Ивор Гарру дворянином не был, и расширение горизонтов стало для него непривычным, но интересным опытом.

Глава семнадцатая. Выбор цели

Вызов с мостика его поднял на ноги за пять минут до назначенного времени.

— По данным со спутников вражеская группа заканчивает торможение, — сообщил вахтенный офицер. — Мы находимся по другую сторону планеты.

Это был Швегла и он опять забыл добавить «сэр» или «капитан» при обращении к командиру корабля. Что ж, Ивор тоже умеет делать намёки.

— Принял, — сказал он. — Остановите вращение корабля, флайт-офицер. Конец связи.

Он не только обратился к Швегле только по званию, что в отношении дворянина считалось грубостью, но и не дал ответить. С другой стороны, бывший гвардеец дураком не был и намек должен понять.

Возможно Швегла проклинал про себя капитана, но приказ выполнил безупречно. Проревел сигнал. прозвучало предупреждение и по всему кораблю наступила невесомость., Прекратив вращение,