– Правда, – Призрак кивнул, закусывая вяленым мясом. – Аномальная зона.

– А кайкутуканцы про них тоже не врут?

– Может, и не врут. – Вахалий сунул в рот мясную макаронину и предложил: – А давай закурим, потом еще выпьем, глядишь, и Женька проснется.

– Что-то спирт меня не берет. Я бы сейчас кайского пойла выпил. Оно хоть и вонючее, но с ног валит не хуже пулемета. – Сема уложил на ноги ружье, потер нос. – Так что с речным народом? Как думаешь, есть они или нет?

– Ты чего ко мне привязался? Не знаю я, наверное, сказки…

– Как же, сказки. – Семен вынул кисет. – А если сказки, почему кайцы два раза в год лурайду к «глотке» отсылают? Кому полную лодку еды шлют?

– Вот прицепился… – Вахалий приложился к фляге.

– А я считаю, есть кайкутуканцы. Кайцы их боятся – вот и шлют дары. – Сема прикурил, выдохнул в туман облако дыма. – Может, и нам что-нибудь за борт бросить?

– Давай, – как-то сразу согласился Призрак. – Сам прыгнешь или помочь?

– А других вариантов нет?

– Нет, – Вахалий поскреб шею, улыбнулся. – Темный ты человек, Сема. Пошевели мозгами. Сам посуди, кто здесь жить станет? Везде вода, холодно, сыро, – Призрак пыхнул ароматным дымком и добавил к сказанному: – Да еще туман. Гадкий, серый какой-то. – Облако дыма качнулось, как от легкого ветерка. И через мгновение в борт лурайды что-то врезалось, ударило, да так, что охотники повалились на палубу, Женька недовольно проворчал, скрутился калачиком, а пленный перекатился на середину лодки.

– Твою мать! – выругался Вахалий и рванул к правому борту.

– Речной народ, точно они, – прошептал Семен, прижимаясь к палубе. – Прости, Господи! Не дай твоему рабу сгинуть в пучине…

– Иди сюда! – горланил Призрак. – Нашел время рачки ползать! Топляк борт проломил. Слава богу, он в нас, а не мы на него, да еще с ходу.

– А ты уверен, что это топляк? – Семен на четвереньках двинулся к Призраку. – А может…

– Да что ты раскорячился?! Помогай! – Вахалий упирался могучим телом в почерневшее от влаги и времени толстое, почти в обхват, бревно. Топляк прыгал, как поплавок на волнах, хотя река была тихой и спокойной. Замирал, подавался упорству человека, отплывал, но снова возвращался к лодке. – Помогай, хухушок! Ну… где же ты?.. – шипел охотник, продолжая борьбу с топляком.

– На счет три! – выкрикнул Семен и уперся плечом в мокрую древесину. Бревно подпрыгнуло и попятилось прочь от пролома. – Вот тебе и «глотка», начались сюрпризы, – причитал Семен, провожая взглядом бревно. – Откуда такое здоровенное?

– Ты лучше ответь, кто его на нас направил? – Призрак оценивал, рассматривал повреждения. Топляк на добрых три метра снес от стойки до стойки правый фальшборт. – Да ты сам погляди. Топляки по течению идут, в нос бьют или в корму догоняют, а этот…

– Вахалий, – позвал Колода, всматриваясь в туман прямо по курсу. – Там что-то есть.

– Ну-ка, ну-ка, пропусти. – Призрак схватил шест и проткнул тяжелую пелену. Палка хлюпнула по воде, а туман стал расползаться, будто испугался не то шеста, не то людей на лурайде. – Да нет там ничего. Привиделось.

– Гляди… – Сема перекрестился. – Прости, Господи…

– Вот вам и хухушок-кукушок, – вымолвил Вахалий. – Приплыли, но вот куда?

Из тумана, медленно, но неотвратимо выползали серые, черные и поросшие желтым мхом лурайды. У всех без исключения, где больше, а где меньше, сломаны, пробиты борта, зияют дыры проломов, но как ни странно, лодки все еще на плаву. Из попятившегося прочь тумана выползал буро-красный остов лежащей на боку баржи. В двух метрах от поломанного борта лодки Призрака показалась рубка портового тягача. Ржавая надстройка, покосившийся кран и железные, постукивающие друг о друга бочки.

– Что за место? – едва шевеля губами, спросил Семен. – Вахалий, ты… ты туда погляди. Узнаешь? – Колода указал пальцем на лурайду с обшитым железом носом.

– Да это же… – Вахалий взялся за шест, и лодка медленно развернулась. – Так вот куда подевался Юлик Горбун. А мы на кайцев грешили.

– Спаси и сохрани. – Семен снова перекрестился. – Гляди, лодка Шурки Отморозка. Пять лет как его никто не видал. Поговаривали, в Латорис за хвостырями подался.

– Да-а-а… – пропел Призрак, отталкиваясь шестом. – Хвостыря ловить дело нехитрое, но вот не всем разрешают. У Шурки сестра при Хвост Конторе работала. Вот и я думал, променял Шурка вольную жизнь на казенный харч. Эх! – Вахалий вздохнул, глядя на кладбище кораблей. – Плохое место. Гиблое.

– Да куда хуже? – Семен взялся за ружье. – Что дальше, как будем выбираться?

– А давай мимо баржи пройдем, может, название увидим? Что-то я не припомню таких вот махин на нашей реке.

– Зачем? Ей лет сто, не меньше. Да и боязно как-то. Давай выбираться. На сердце беспокойно, беду чую.

– Ты спирту хлебни. Полегчает. – Вахалий ушел на корму, отвязал румпель. – Сема! Встань на нос и смотри в оба. Может, еще где топляк вынырнет? Если что, кричи.

– Ага! – ответил Колода. – Чуть левее возьми. Тут какая-то дрянь плавает.

Всплеск по ту сторону борта заставил Вахалия глянуть за корму. Что-то выбросилось из реки и, поднимая брызги, плюхнулось обратно, да так бойко, что и на палубу попала вода.

– Чего это там? – как-то несмело спросил Семен. – Успел заметить?

– Нет. – Призрак глядел на мокрую палубу и кольца, что расходились по водной глади, диаметр впечатлял. Да еще пузыри, большие, как будто кто-то притопил бочку и та заполнялась водой, выпускала воздух.

– Не нравится мне все это. – Семен взялся за оружие. – Забрели, так забрели. Говорил же, не нужно… – Охотник умолк оттого, что снова хлюпнуло, громче прежнего. Бочки у тягача подпрыгнули на волне и загремели, брякнули друг о дружку и все разом стукнулись о рубку. – Вахалий, валим отсюда, пока не поздно! – Семен заметно нервничал, хмурил брови, облизывал губы.

– Ага, – Призрак сунул в воду шест. Река вокруг лодки закипела, вздулась волдырями. – Ух… – прошипел Вахалий, пытаясь оттолкнуть лурайду. Но не смог этого сделать, кто-то дергал, хотел вырвать шестиметровую палку из крепких рук охотника. – Да что б тебя… хухушок-кукушок… – ругался Призрак, продолжая борьбу с невидимым, но сильным и цепким противником.

Грянул выстрел, за ним второй. Семен палил с левого борта, толкал ногой, пытался разбудить Женьку. И ему это удалось, Босонец проснулся, но, похоже, все еще был пьян, вертел головой, глупо моргал, не понимая, где находится и что от него хотят.

Десятки тварей вскидывались над водой. Длинные, двухметровые тела, обтянутые мертвенно-желтой кожей, спешили к лурайде. Темно-зеленые гребни от шишки-нароста у головы и до самого кончика подвижного хвоста расправлялись, перед тем как тварь выбрасывалась из воды, и уже воздухе становились ядовито красными. Большие рыбьи головы с выпученными глазами и зубастые безгубые рты смотрели на людей. Чудовища хватались недоразвитыми, тощими ручонками с перепонками между костлявых пальцев за пролом в борту, лезли на палубу. Непознанный, не виданный ранее ужас спешил вцепиться зубами, разорвать и проглотить опрометчивых смельчаков, узнавших тайну обитателей «мертвой глотки».