Хокаге отстранить тебя от работы и исключить из рядов шиноби Листа. Сегодня ты нарушила основополагающий принцип – братство и товарищество. Мы не шиноби Кровавого Тумана, готовые убить любого, дабы миссия была исполнена. В мире шиноби ниндзя, которые нарушают правила, считают отбросами. Но шиноби, предавший своих товарищей, хуже отброса.

— Оу, тогда получается, что я отброс в квадрате?

Усмехнувшись формулировку Какаши, Узумаки сбросила его руку с плеча и отправилась домой. Смотря в ее спину, Хатаке видел перед собой эти непроницаемые глаза. Настолько холодные и настолько отстраненные. А ведь она не притворяется, ей действительно плевать на все и всех, только ее эгоцентричное мнение имеет вес и только себя она слушает.

Ощущая вновь нахлынувшую апатию, Хатаке не мог ничего поделать, кроме как покачать головой, да вновь заняться любимым делом. Достав книгу из заднего кармана, Какаши неспешным шагом пошел в госпиталь. В скорости Рок Ли он не сомневался, ведь его тренировал Гай, а в то что Сакуру вылечат там… да там и мертвого на ноги поставят.

Прибыв домой, раздраженная, усталая Узумаки не без удовольствия свалилась на своих дрыхнущих клонов, ухмыляясь ощущая копошения и недовольный ропот.

— Куда на чистую постель в грязной одежде!

Пожалуй, это был самый действенный аргумент, который мог заставить Наруто разлепить глаза и максимально быстро спрыгнуть и мигом побежать в ванную. Раздеваясь, Узумаки почувствовала прилив бодрости и то, как вся усталость и раздраженность, будто смытые водой, исчезли. Мысли из вялотекущих ленивых демонят, снова превратились в критических торгашей. На ум опять пришла ситуация с Сакурой и Какаши, но злобно сплюнув в слив, она просто забила на происходящее.

Будь что будет.

Стоя под душем, Узумаки размышляла как ей развиваться. Использовать чакру биджу она не может, фон будет такой, что даже самый последний, ничтожный генин почувствует ее. А если говорить про таких зубров, как Какаши, Хирузен или же Хьюга – то тут и говорить не о чем.

Поставить всех в известие? Для чего? Для того, чтобы Хирузен вставлял свои пять копеек не в свое дело? Или для того, чтобы привлечь к себе еще больше внимания? Расенган – вот это перспектива, даже без Джирайи я смогу, надеюсь, его изучить. Что еще можно сделать без всех этих переменных?

Нихрена.

В голове Узумаки отозвался на ее мысли грубый голос демона. Он был тихим, не таким, будто он шептал, голос просто был сам по себе еле слышным. Это удивило Наруто, и она машинально задала вопрос?

— Курама?

Да. Не твои родители с того света.

Удивившись такому раскладу событий, девушка переключилась и, казалось бы, застыла на месте, но она просто разговаривала с внутренним голосом, пока вода горячими струями стекала по ее телу.

Как ты это сделал?

Моя чакра. Когда я создал канал передачи чакры, чтобы ты могла использовать ее по своему усмотрению, мы стали связаны. Если бы ты хоть раз использовала мою силу, то мне бы было легче наладить связь, но поскольку ты чего-то опасаешься, то потребовалось время.

Искренне удивившись такому подходу, Наруто изогнула брови. Опустившись на пол, Узумаки подняла лицо вверх, ощущая, как капли бьются о кожу.

Открой глаза. Я только недавно смог наладить связь с некоторыми органами чувств.

Ого. А ты далеко продвинулся. Ты можешь использовать все мои чувства?

Нет. Только зрение и слух. Канал слишком маленький.

Раскатистый баритон лиса буквально миловал слух Наруто. От его грубого, клокочущего, но все же довольного тембра по коже проходили мурашки. Улыбнувшись Наруто приоткрыла глаза, так чтобы вода их не заливала.

Если я сейчас использую твою чакру, ты сможешь приглушить ее фон, чтобы к нам не слетелись все шиноби Конохи?

Девочка, откуда такая паранойя? Я же не воплоти предстану перед ними! Если ты используешь мою силу, не входя в режим безумия, то ее никто и не почувствует, разве что какой-нибудь очень чуткий сенсор или Хьюга заметит мою циркулирующую чакру.

Оу! Я удивлен. Тогда дай секунду, сейчас попробую.

Открыв окно системы, Наруто сконцентрировалась на первой строчке, которая называлась «Малый покров». Активировав его, Узумаки отметила как тот почернел, а статус «джинчурики» сменился с «неактивного» в «активный». Помимо чисто технических изменений, она ощутила, как по телу резко разошлась волна жара. Это не было приятным или не – ощущением, нет, оно было резким, несколько удивительным и в тоже время являлось сигналом. Появилось ощущение энергии и бодрости. Его не сравнить ни с каким энергетиком, только с резким выплеском адреналина. Настроение сразу улучшилось.

Что сейчас чувствуешь? Есть что-то новое?

Появились запахи.

Курама отвечал вальяжно и несколько неохотно. Но это скорее было вызвано продолжительным одиночеством. Как не странно, Наруто это понимала. От столько долгого нахождения один на один со своими мыслями, чувствами и воображением, ты невольно замыкаешься и теряешь навыки общения с людьми. Таким Рохан вышел после студенческой жизни. Когда работал – ненавидел всех, с кем говорил, когда отдыхал – залипал в телефоне или компьютере.