Подножие горы Кефас, не имеющей религиозного и политического значения, представляло собой голое и безлюдное место. С другой стороны, всего к трех милях к югу находится гора Джебель ат-Тур, также известная как гора Елеонская, чье значение огромно. Все предания о горе Елеонской были тщательно записаны и передавались из поколения в поколение на протяжении веков; она упоминается в евангелиях: именно здесь Иисус вознесся на небеса. Однако в действительности гора Елеонская представляет собой гряду из двух с половиной тысяч отдельных вершин.

Среди книг, по которым Майкл готовился к операции в Ватикане, была одна, посвященная обширным владениям католической церкви. Из нее Майкл узнал, что в Ватикане среди бесценных сокровищ есть помещение, в котором хранятся документы обо всей недвижимости, находящейся в собственности католической церкви по всему миру. В этой книге были перечислены десятки тысяч приходов, подчиняющихся Риму, и Майкл обратил внимание на один из них. Во всем мире тысячи часовен носят название Вознесения Господня — больше того, одна из самых известных находится всего в трех милях отсюда, на горе Елеонской; точно так же, как существует множество святых Патриков, святых Августинов и святых Михаилов. Но только одна часовня Вознесения Господня находится на горе Кефас в Израиле. Конечно, это был риск, но слишком много фактов указывало в ту сторону. Брат Иосиф сказал: «Перед смертью Петр совершил паломничество в Святую землю на гору Кефас. Большинство ученых сходится в том, что Петр вернулся в Святую землю для того, чтобы навестить своих родственников, но некоторые утверждают, что ему открылось видение будущего, и в частности его собственной смерти, и он отвез что-то в землю Господа…» Петр, отказавшийся от мирских благ, не имел ничего ценного. Для него было дорого лишь слово Спасителя, и именно Его он поклялся защищать ценой собственной жизни. Единственным реальным наследством Петра были ключи, и он готов был во что бы то ни стало уберечь их от императора Нерона, который стремился уничтожить все, связанное с ненавистными христианами. Поэтому, рассудил Майкл, первый Папа, взявший себе имя от греческого слова «petros», то есть «камень», совершил паломничество на ту самую гору, где Иисус в действительности вознесся на небо, гору, чье название «Кефас» переводится с арамейского как «камень». Ватикан, выставив на всеобщее обозрение ключи святого Петра в Музее сокровищ ризницы и защитив их самыми современными средствами безопасности, подтвердил всему миру их подлинность. А настоящие ключи тем временем можно было хранить там, где и укрыл их Петр, практически не опасаясь воровства. Ибо кому придет в голову искать ключи Христа в нехристианской части света, когда вот они, у всех на виду?

Не теряя времени, Майкл взял билет на рейс из Рима в Тель-Авив. Посетив город, он закупил все необходимое, взял напрокат машину, доехал до подножия горы Кефас неподалеку от Иерусалима, а дальше отправился пешком. Поднимался наверх он с мыслями о Мэри. Скоро его путешествие завершится, они снова будут вместе, а его прирожденный талант в кои-то веки будет использован ради благого дела.

Достигнув последнего гребня, Майкл наконец увидел то, к чему стремился: древнюю каменную церковь. Простая деревянная табличка извещала, что службы проходят только по воскресеньям. За церковью до самого горизонта простиралось огромное кладбище. Вокруг не было ни души. Впрочем, рядом не было ни человеческих поселений, ни вообще следов цивилизации. Часовня Вознесения Господня представляла собой осколок давно минувших дней. Несомненно, в этой части света, населенной преимущественно иудеями, мессы слушали немногие, если вообще кто-нибудь слушал.

Церковь купалась в оранжевом зареве заката. Майкл толкнул дверь. Обстановка внутри была спартанской: дерево и булыжник. Вместо окон — узкие щели в толстых каменных стенах. Лучи заходящего солнца освещали распятие над алтарем. У Майкла мелькнула мысль, что здесь все выглядит в точности так же, как и тысячу лет назад. Посреди алтаря стоял стол из дерева и камня, накрытый белой простыней с папской эмблемой — двумя скрещенными ключами. На нем два графина, один с вином, другой с водой, а рядом с ними — оловянная миска. По обеим сторонам от стола горели две свечи, и их мерцание отражалось от древнего потира. Майкл мысленно отметил, что за свечами кто-то должен следить.

Он обошел вокруг алтаря, ощупью исследуя стены, кафедру священника, маленькую молельню в углу. У него были с собой все необходимые инструменты, но он сомневался, что сегодня в них возникнет необходимость. Это был не музей, оснащенный самыми современными системами безопасности, а простая древняя церковь, существовавшая для того, чтобы привлекать людей, а не отталкивать. Очевидно, о преступлениях здесь вспоминали только во время молитв и проповедей.

Майкл забрался под стол на алтаре и перевернулся на спину. Нижняя поверхность оказалась сплошной и тонкой; места для того, что он ищет, здесь нет. Майкл перекатился на живот. Пол алтаря, приподнятый дюймов на шесть над уровнем остальной церкви, был настелен из нестареющего бука. Майкл принялся выстукивать половицы, проверяя все пространство размером четыре на четыре фута. Прямо под алтарем гулкий звук сообщил о полости. Жестом фокусника Майкл извлек нож, вставил его в щель и оторвал одну доску.

В шести футах под половицей не оказалось ничего, кроме земляного пола. Майкл оторвал две соседние доски — снова ничего кроме утрамбованной земли. Убрав нож в чехол, он поднялся на ноги. Уселся на скамью в первом ряду и задумался. Католическая церковь взяла за правило помещать под алтарь всех церквей священные реликвии, тем самым насыщая их присутствием Господа. Больше того, в Ватикане имеется целый отдел, который называется Библиотекой, — угрюмое помещение, заполненное одними костями святых и древними реликвиями. Задача «библиотекарей» заключается в том, чтобы упаковывать эти реликвии в крошечные коробочки и конверты и рассылать их по церквям всего мира, чтобы там они были помещены под алтарь. Майкл задумчиво оглядел простой алтарь часовни Вознесения Господня. Определенно, эта церквушка не должна быть исключением из правил.

Майкл вернулся к алтарю, достал нож и снова забрался на четвереньках под стол. Он долго смотрел на притоптанную землю, потом похлопал по ней ладонью, попытался поковырять пальцами, но так и не обнаружил ничего необычного. Тогда, крепко зажав нож, он поднял его высоко над головой и одним стремительным движением вонзил в землю.

По руке Майкла разлилась острая боль. Нож наткнулся на препятствие. Шестидюймовое лезвие вошло в землю… но только на пять дюймов. Выдернув нож, Майкл снова вонзил его, на фут левее. И снова лезвие погрузилось в землю лишь на пять дюймов. Третья попытка, в двух футах правее: опять рукоятка ножа остановилась в дюйме от земли.

Майкл принялся лихорадочно рыть землю. Она оказалась такой плотной, словно ее не трогали несколько веков. У него скоро устали руки. Он рыхлил землю ножом, затем выгребал пригоршнями. Через каждые несколько минут Майкл выбирался из-под стола и выглядывал за дверь. Одиночество давило на него; полная тишина была невыносимой. Даже копал он, казалось, совершенно бесшумно. До тех пор, пока нож не наткнулся на металл. Послышался отчетливый скрежет; лезвие скользнуло по невидимой поверхности. Майкл стал работать еще быстрее. Горка земли рядом росла с каждой минутой.